Страница 56 из 192
Но не это сейчас занимало мои думы. Такая дорога уже порядком надоела. И когда впереди снова сгустился туман и надвинулся плотной ватно-серой стеной, мне показалось, будто корявые ветви торчат из мглы, пробиваясь навстречу. Я сморгнул несколько раз. То ли почудилось, то ли увиденное успело скрыться в тумане. Он, и правда, приближался, вытягивая вперед свои бесплотные щупальца. Похоже, как только солнце начало клониться к западу, в нем опять проснулись силы.
- Не нравятся мне эти Зеленые Рвы, - произнес я вслух. Так, мне показалось, собственные мысли меньше будут пугать меня. - Наверно, они сродни тому лесу, куда я направляюсь, - я почувствовал, что по спине у меня забегали мурашки. - Привыкай, Джим. Как знать, может, и не такая жуть проберет, когда прибудешь в Сумрачный Приют, если, конечно, уже не прибыл, - до сих пор у меня стояло перед глазами то, что привиделось в наплывающем тумане. А он все наползал и наконец окутал меня со всех сторон.
И в ту же секунду рядом раздался странный шум. Как будто кто-то бежит сюда прямо через топь, шуршит ногами и не проваливается. Нет, - определил я, прислушавшись, - это само болото издавало звук, напоминающий не-то торопливые, но неуклюжие шаги, не-то зловещее похрюкивание. Я подошел к краю дороги и наклонился. Туман стоял такой плотный. Иначе бы я просто не увидел сквозь него: что происходит. Ядовитая зелень расступилась в стороны, и прямо у меня перед лицом раскрылась гладь трясины, словно черный глаз, подернутый мутноватой пленкой.
- Пугаешь? - сказал я как можно громче, чтобы голос мой поменьше дрожал. И туман, и болота теперь казались мне живыми. Надо было показать им, что я их не боюсь. Вернее, я это должен был показать себе, дабы окончательно не пасть духом. - Да плевать я на тебя хотел! Вот смотри! - и я от всей души плюнул в самую середину черного глаза. Не успел мой плевок растечься по поверхности, как сразу был проглочен со смачным чавканьем. И мне почудилось, как оттуда, из разверзшейся на миг трясины, выпорхнули бледные огоньки и неистово заплясали вокруг моей головы. Разумеется, я не мог их отчетливо увидеть в дневном, хоть и тусклом свете, скорее я их представил по тому, что раньше слышал о различных штуках, которые болота могут выкинуть. Но зато меня обдало таким тяжелым смрадом, что я отшатнулся, зажав рукой нос и рот.
“Вот уж не хотелось бы самому попасть туда вслед за собственным плевком”, - подумал я. От такой мысли мороз пробежал по коже. И зачем я это сделал? Здесь, под туманным покровом, все живет собственной жизнью, и я не очень-то учтиво повел себя в гостях, где еще не знаешь, чего ждать от хозяев. А вдруг это пришлось им не по нраву, и они захотят меня по-своему отблагодарить.
“Да что за чушь я несу, в конце концов! - разозлился я на свое разыгравшееся воображение. - И вовсе ведь я не собираюсь лезть в эту жижу. Что мне, целоваться что ли с нею надо? Дорога никуда не исчезла и кажется вполне надежной”. Для подтверждения я подпрыгнул на ней. Камень - он есть камень, был бы только все время под ногами, как сейчас.
Но дорогу теперь приходилось отыскивать едва ли не на ощупь. Я погрузился в уныние и уже не смотрел ни по сторонам, ни вперед. Мне казалось: болота никогда не кончатся, и такое ощущение нельзя было назвать приятным. Как ни пугало то, что ждало за ними, но оставаться в их пределах дольше чем нужно мне вовсе не хотелось. Я брел вперед, проклиная свое затянувшееся путешествие через топь и опустив глаза. А когда случайно поднял их, то вздрогнул, увидев, как впереди из тумана выплывают очертания многоглавой змеи.
*****
Оказалось, это всего-навсего дерево, перекинутое через провал в насыпи, заполненный черно-зеленой вязкой грязью. Оно служило единственным мостом через эту преграду, пролежав здесь, наверно, много-много лет. Его крона исчезла, остался только ствол, снизу покрытый мхом такого же цвета, как и трясина в провале, а сверху подточенная сыростью и иссушенная солнцем древесина вся пошла трещинами. Сохранились и извилистые корни, которые издали так походили на змеиные головы. Они-то и привели меня в замешательство, прежде чем я подошел ближе и убедился, что на самом деле никакого страшилища тут нет.
Но другое вызывало тревогу: уж больно мост казался ненадежным. А то, что под ним, наводило на неприятные мысли. Как там, глубоко? Вероятно, очень глубоко. Я вспомнил, как заглядывал в болото незадолго до этого, и о своем дурацком плевке. “Верно говорят: не плюй в колодец, сам потом из него пить будешь”, - мрачно подумал я и поморщился. Но иного пути не было.
Я с трудом перебрался через цепкие корни, измазав руки и колени черной гнилью, и ступил на ствол. Благо, дерево было широким, и имелось немного шансов потерять равновесие. Но я боялся поскользнуться, ведь неумолимое время не оставило на стволе ни шершавой коры, ни сучков, сделав его гладким и круглым. Казалось, что подо мною бездонная пропасть, хотя поверхность болота почти касалась нижнего края бревна. Впрочем, разница небольшая: падать ли долго-долго в бездну, или медленно погружаться в зловонную грязь, где запросто скроешься с головой, и откуда не будет возврата. Внутренний голос подсказывал мне, что не надо задерживаться и смотреть вниз. Но я не последовал благоразумному совету и вместо того, чтобы быстро и безбоязненно преодолеть возникшее препятствие, каждый шаг делал до невозможности коротким, а после него наступала долгая пауза, прежде чем хватало решимости на новый. К тому же взгляд все время был прикован к болотной поверхности. Я не в силах был отвести его, словно кто-то держал меня за ресницы, позволяя либо смотреть туда, либо вовсе закрыть глаза. А это в моем шатком положении оказывалось совсем некстати.