Страница 99 из 136
– Медведям не положено, – только и смог выдавить из себя ошарашенный и перепуганный охранник.
Зверь, однако, не проявил ни каких признаков агрессии, коими славился, а тяжело вздохнул и печально произнес:
– Не успел я. И досюда докатилось. Горе вам всем.
Охранник решил, что медведь не из диких, а из тех, что воспитываются у далеких восточных правителей, как кошки или собаки (слышал про такое, но сам никогда не видел). Успокоенный собственными мыслями, решил, что опасности нет, спросил:
– Ты что несешь-то? Какое еще нам горе?
– Эпидемия заразная. Я так торопился, хотел предупредить, чтобы вы заперлись и не пускали в город распространителей инфекции, но, увы, опоздал… Больные вы уже.
– С чего ты так решил? Я, например, здоров и прекрасно себя чувствую.
– А от этой заразы и не болит ничего. Но, поверь, она похуже плоскостопия. В башке происходит. А у тебя уже на лицо первая стадия заболевания…
Тем временем, привлеченная невиданным зрелищем (раньше редко кому доводилось вообще видеть медведей, а уж ручных) за спиной стражника быстро собралась толпа.
– Нету у меня никакой стадии, здоровый я! – Немного испуганно продолжал упорствовать воин.
– Это тебе кажется, что нету. А на самом деле еще как есть. Что ты сказал, когда я к тебе подошел?
– Я сказал, что не положено тебе в город…
– Кому мне?
– Медведю.
– Вот. Медведю. А какой я в тыкву, это ругательство такое новое, медведь?
– Какая тыква?!
– Ладно, обойдемся без тыквы. Какой я тебе к хренам медведь? Не медведь я вовсе, а южный домашний верблюд. И если ты видишь во мне медведя, значит уже подхватил заразу, и в твоей башке начались болезненные процессы.
Толпа загудела – все до единого видели медведя, а не верблюда.
– Потом тебе начнут мерещиться зайчики. Еще не мерещатся?
Стражник начал медленно поворачивать голову влево вправо в отрицательном жесте, затем тут же многократно ускорил это движение, стараясь прогнать наваждение. Из-за огромной головы медведя (верблюда?) выглянул маленький зайчишка, подмигнул, помахал передней лапкой и опять спрятался. Толпа издала громкий то ли стон, то ли вздох.
– А затем и коней увидишь. Это уже предпоследняя стадия.
Перепуганный стражник неожиданно ухмыльнулся. В голове появилось объяснение происходящему. Это всего лишь розыгрыш. Неизвестно кем и зачем устроенный, но розыгрыш. Прирученный медведь, доказывающий, что он верблюд, ручной зайчишка, это все странно, но вполне объяснимо. А, вот, кони… Здесь неведомые устроители непонятной шутки загнули. Скорей всего, их совсем не бывает, коней-то, сказки все это. Толпа возбужденно загудела, придя к аналогичному выводу, но, вдруг, в мгновение ока смолкла.
За городской стеной, почти у самых ворот прогарцевали две лошади. Черная и белая. Сначала в одну сторону, через несколько секунд в обратную.
– Ты сказал, что кони – это предпоследняя стадия, а тогда последняя что?
– Точно не знаю, но слышал, что в небесах что-то появляется. То, чего не может быть.
Толпа вплотную подступила к стражнику и жадно ловила каждое слово странного пришельца. Каждый обнаружил у себя симптомы новой болезни. Периодически между ушами верблюда, кажущегося медведем, появлялся зайчик, махал лапкой и снова прятался, а в отдалении продолжали дефилировать лошади.
– У нас до последней стадии не допустили. – Продолжал как ни в чем не бывало верблюд (медведь?), – Всех разносчиков заразы согнали в одно место и держали там до тех пор, пока они не избавились от своих рассадников микробов. Только убивать их нельзя, тогда совсем плохо будет. А если поместить их в одно место, то со временем все выздоровеют.
– А кто разносчики-то?!
– Я разве не сказал? Странно. Конечно же, папики. А зараза у них в разноцветных хохолках прячется…
Толпа дружно повернулась к сидящему в стороне наблюдателю с зеленым ирокезом. И в этот момент из гущи народа раздался истошный вопль:
– Смотрите! Последняя стадия!!!
В небе появилось то чего не могло быть – над башнями Паханата, переливаясь всеми цветами радуги, ярко горела надпись: "Пахан – …
Далее следовал ряд эпитетов, характеризующие как сексуальные пристрастия генсека, весьма извращенные и нетрадиционные, так и особенности его организма, заключенные в неспособности удерживать отходы своей жизнедеятельности любого агрегатного состояния: твердые, жидкие и газообразные. Прочитав надпись даже старые вояки, слывущие грубыми и похабными сквернословами, залились густой краской.
t21
По дороге на съезд
Окрыленный успешным прохождением первого проверочного пункта (зеленый папик у ворот) Пофигел почти бежал по направлению к Паханату. Интересно, у того соглядатая за посетителями города рожа когда-нибудь пройдет или так и останется парализованной? А как важно он начал: "Эй, ты! Кто такой? Что за вид? Если быдло, почему в сутане? Если папик, где твой ирокез?". И как обалдел, как медленно менялась его морда, когда услышал в ответ: "Заткнись, мент болотный, не тебе меня спрашивать и останавливать. Твое счастье, что я сегодня в хорошем настроении, потому что сделал своей девушке предложение, ведьме, между прочим. А что касается моей прически, харя твоя депутатская, так скажу, не найдется столько красок, чтобы отразить на голове мой сан. Потому что я – аббатско-епископский кардинал". Услышав такое звание, этот идиот решил, что перед ним обыкновенный сумасшедший и рожа собралась принять прежние формы и выражение, но когда увидел предъявленную горсть мандатов… Как только глазки не брякнулись на стол? А вывалившийся язык оказался длинным. Видно много чего нашептывал вышестоящему начальству.