Страница 100 из 136
У ворот три огромных, каждый за два метра, зеленоволосых папика также обалдели и на некоторое время потеряли дар речи. Но миновать их не удалось: их массивные тела загораживали проход. И Пофигел терпеливо стал дожидаться, когда стражники-священники выйдут из ступора. Спустя несколько секунд они сделали это одновременно.
– Стой!
– Куда?
– Ты кто?
– Ребята, вы прямо, как депутаты наскипидаренные, то спите на ходу, то друг дружку перебиваете. Во-первых, я и так стою. Во-вторых, иду я к Пахану, он попросил помочь ему с докладом. Старенький он стал, совсем ни хрена не соображает, отупел в конец. Вот мне и приходится отдуваться. А, в-третьих, перед тем как скажу, кто я, чутка в сторонку отойдите. Неровен час, попадаете, перелазь потом через вас.
Ошарашенные неслыханной наглой ересью (или еретической наглостью?), папики послушно посторонились, сами не понимая почему.
– Молодцы, когда подрастете, станете настоящими таможенниками. А теперь позвольте отрекомендоваться. Бакалавр.
Представившись, Пофигел раскрыл кулак и продемонстрировал пригоршню мелочи. Надо отдать должное охранникам: они не попадали, как опасался бывший аббат. Только решили поиграть в статуи. И все.
Пофигел понял, что если он будет каждому кто его остановит объяснять, кто он и зачем пожаловал, то до Дворца Съездов не доберется и за неделю. Он вставил один пятирублевый мандат себе в глазницу на манер монокля, а другой стал небрежно подбрасывать и ловить.
Несмотря на многолюдность, больше его не останавливал никто. Сзади на некоторое время воцарялась мертвая тишина. Почти мертвая, если не считать непроизвольные звуки, издаваемые вроде как не самими папиками, а их непослушными организмами.
t22
Пророк
Примерно в то же самое время, когда к воротам подошел медведь, в самом центре города, на рыночной площади, недалеко от королевской резиденции, на небольшой помост, с которого зазывала приглашал посетить близлежащую лавку, скромно поднялась корова со звездочкой во лбу.
– Пшла вон! Оборзела скотина совсем! Чья корова? – Возмутился помощник купца.
– Сам пошел, – неожиданно огрызнулась буренка, – а не то забодаю, а потом еще и растерзаю. Хищная я.
Пока зазывала щупал свой лоб на вопрос перегрева (не может животное вот так с человеком, обязано место свое знать), Звездюлина громко выдохнула, привлекая всеобщее внимание:
– Ха!
Привлеченные неожиданным звуком, находящиеся поблизости люди повернули головы в сторону помоста. Корова кашлянула, прочищая горло, и начала:
– Слушайте, люди, и внемлите! Ибо говорить буду лишь единожды, но постараюсь громко…
– Да кто ты такая, чтобы мы тебя слушали?! – Возмутился один из торговцев.
– Посмотри внимательней, узнай и возрадуйся! Наконец-то я сбылась!
– Чего-чего?
– Какой необразованный слушатель пошел, – недовольно хмыкнула Звездюлина, – конечно, не я сама сбылась, а древнее пророчество, а я та самая корова, о которой в нем говорится. Мол, придет и вещать будет.
– Что-то я ничего не слышал о таком пророчестве! – Не унимался торговец.
– Да, ну, должен был. Пророчество про то, что будет пророчество. Прямо каламбур какой-то.
– А я все равно ничего про него не знаю!
– Это твоя проблема.
– Так, и никто не знает!
– Значит, проблема не только твоя, а всеобщая. Двоечники. Ну, мне вещать, или вы так и останетесь в неведении о том, что вас всех ожидает в ближайшем будущем? Или предпочитаете сгинуть, так и не поняв от чего и почему?
– Вещай! – Послышалось из толпы.
Вокруг помоста быстро собирался народ, привлеченный словесной перепалкой.
– Ладно, – благодушно согласилась корова, – сначала я расскажу, что вас ожидает, если только выслушаете меня, а делать ничего не станете. А потом поведаю, что нужно предпринять, дабы избежать трагических последствий. Вы же понимаете, что я, как корова из пророчества, да к тому же еще и хищная, хотя последнее к делу не относится, явилась к вам в самый последний момент, как Венету. Когда исправить все еще можно, но медлить уже нельзя. Итак, слушайте, что вас ожидает в ближайшие часы, а может быть и минуты. Слушайте и внемлите! Сначала город заполонят бакалавры с инженерами…
– А кто они такие?
– Цыц! Не люблю, когда меня перебивают, – Звездюлина решила позаимствовать у Лялечки не только странные непонятные слова, он и манеру поведения, по себе знала – действует безотказно, – а то вообще вещать не стану. На чем я остановилась? Ага! Заполонят город инженеры с бакалаврами. Все лифты перестанут работать, а все коровы, кроме меня, конечно, превратятся в оборотней. И уже не станут тыкаться рогами в стога, дабы замести кровавые следы своих преступлений. А в небе появятся тысячи Карлсонов с недоструганными Буратинами и недостроченными "Капиталами". Затем подтянутся пингвинячьи, моржачьи, слочнячьи, верблюжачьи черти и кариозные монстры. А маленькие Бабаята погибнут в ночном лесу, а медведи затянут заунывную тучкину песню. Потом подтянутся менты с Мурзилками, все в фуражках из городу Парижу. И все это покажут в телевизоре. А когда соберутся все, даже депутаты на машинах с мигалками, то начнут вас всех растерзовывать на мелкие кусочки, которые будут скармливать вегетарианцам…
Толпа безропотно слушала непонятное и потому страшное пророчество. Однако нашелся скептик, из числа подвыпивших зевак, который громогласно усомнился: