Свирепый черт Лялечка

Пришла пора вступать в игру. Я лихорадочно соображал, что же сказать, чтобы мне поверили. Упоминать о личном знакомстве с Громопуком не было смысла. Слишком неправдоподобно. Хотел было рассказать про Бабахана и подчинение всего султаната нам с Лялечкой, но передумал. Вспомнились наши всех любящие и всепрощающие христиане времен средневековья. Как они друг дружку Варфоломеевские ночи устраивали и прочие религиозные войны. Да что там средние века? До сих пор собачатся. И не всегда бескровно, при помощи только теологии. Что же брать с дьяволопоклонников?

Помня о зловещем предупреждении говорить только правду и об ожидаемых пытках, в случае только подозрения неискренности, понес такую пургу, что сам диву дался. Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что начал с чистейшей правды:

– Я Андрей. И на самом деле никакой не кардинал. А очень даже наоборот. Я ненавижу всех папиков и, как могу, истребляю их. – Я вытащил из кармана горсть монет и продемонстрировал мелочь августейшим супругам. – Вот, доказательство. Как вы понимаете, не всякий папик имеет мандат. Так что здесь подтверждение только ничтожной части моих деяний.

Пока я говорил, открылась потайная дверь, и кто-то невидимый втолкнул в зал Кабалку. Герцогиня взглядом велела ей стать рядом с нами.

– Значит ты злодей. Злодей-Андрей. – Задумчиво произнесла Путалина, в ее взгляде появилась заинтересованность. – Похвально. А с виду не скажешь.

– Тем и беру. Втираюсь в доверие, а потом хрясть, и царствие небесное служителю господа, на радость Громопуку.

– Надеюсь, на герцогинь не распространяется твоя ненависть? А то я уже начинаю испытывать к тебе доверие.

– Мирских я не трогаю. Только папиков.

– И как же ты их убиваешь? Режешь? Душишь? Топишь? Или, может, сжигаешь?

Я задумался, выбирая способ убийства пострашней, дабы произвести еще более благоприятное впечатление. На помощь пришла Лялечка:

– Что это за злодейство – просто так зарезать, придушить или сжечь? Это и не злодейство вовсе. А так, мелкое хулиганство. Вот этому, например, – чертовушка ткнула пальчиком в одну из пятирублевок на моей ладони, – он сначала поотрывал руки и ноги, потом вывернул наизнанку и вытряхнул. Затем назад ввернул назнанку. И давай с него шкуру сдирать, прям, как в ужастике. Две недели помирал кардинал мучительной смертью. Только не помню, помер или до сих пор мучается?

– А ты откуда все это знаешь?

– Лично присутствовала. Чем могла, помогала. Забыла что ли, тетечка, я же черт. А зверское убийство кардиналов, как есть, дело дьяволоугодное. Не могла я такое пропустить.

– Гм… Злодей-Андрей. Ты мне начинаешь нравиться. – Путалина более внимательно посмотрела на меня. – Не мешало бы познакомиться с тобой поближе.

– Если в том смысле, о каком я подумала, то зря. – Поспешила разочаровать герцогиню Лялечка.

– Это еще почему?

– Как злодей он, конечно, о-го-го! А, вот, как мужик – тюти. – Чертовушка скорчила кислую физиономию и развела руками. – Не работает у него ничего.

– Это правда?

Сроду не думал, что придется когда-нибудь признаваться в несуществующей импотенции, да еще в присутствии трех представительниц прекрасного пола. Я молча кивнул. Путалина поверила сразу. Наверное, ей и в голову не могло прийти, что кто-то станет врать такое про себя.

– Жаль…, – огорченно протянула она, – ночью, когда появится дьявол, попросишь у него, чтобы исправил положение. Он поможет, если ты действительно такой злодей, за которого себя выдаешь.

– Вот же доказательства! – Я встряхнул мелочь на ладони.

– Это я вижу. Но есть более достоверный способ убедиться в твоей искренности. Приведите папика! Готов продемонстрировать свою жестокость на живом аббате, злодей-Андрей?

Я молча кивнул. Говорить не мог. Дыхание перехватило.

Минуту спустя, так же, как и Кабалка появился Пофигел.

– Вот тебе папик. Приступай.

– Какой же это папик? Вы что? Это мой помощник. Спросите, от кого он получил мандат аббата.

Герцогиня бросила вопросительный взгляд на Пофигела.

– От него. – Подтвердил экс-папик.

– И ты – его помощник?

– Да.

– Что-то многовато подсобников для одного злодея.

– А ты, тетенька, пробовала в одиночку кардинала наизнанку выворачивать?

– Гм… Нет.

– То-то же. И, вообще, мы – банда беспредельщиков. Безжалостных и кровожадных. Так что лучше отпусти нас подобру-поздорову.

– Может быть в какой другой день я так бы и поступила. Но не сегодня. Тебе милочка выпала честь играть главную роль в обряде вызывания дьявола.

– Ой, тетечка, не надо вызывать Громопука! – Лялечка состроила жалостливую рожицу, быстро шепнула мне: "Вдруг, он меня домой заберет, а ты один без меня пропадешь", потом опять заканючила, – не надо его звать. Я даже колдовательное слово скажу. Пожалуйста.

По пренебрежительному взгляду стало ясно – просьбы бессмысленны.

Тогда Лялечка сменила тактику.

– По-хорошему соглашайся. А то, когда Громопук явится, я ему такого про тебя понарассказываю, что было и чего не было. Он тебя за меня самолично наизнанку вывернет. Без помощников.

– Надоела ты мне, милочка, в темницу что ли тебя отправить?

– Ой, не надо! Что же это такое, как куда не попаду, меня сразу в тюрьму сажают, как социально опасную рецидивистку? Не хочу в темницу!

– Раз не хочешь, то точно в камеру пойдешь.

– Я тогда капризничать начну, а мы, черти, когда капризничаем, таких дел натворить можем, что потом самим стыдно становится! Возьму, и испорчусь. Сама себя чертовственности лишу, чтоб вам праздник испортить!