Внести ясность

Мы шатались по городу до самого утра. Напрасно я и так, и эдак пытался намекнуть Дику, что у меня хватит денег на пару коек в студенческом хостеле, даже мелькнула идея сыграть нахаляву и напроситься в общежитие к собственным студентам. По его смеху я понял, что затея идиотская. Но даже обычная гостиница Дика не устроила; мы перемещались из района в район, неторопливо, выбирая между широкими центральными магистралями и темными дворами нечто среднее: тихие, сонные улицы. Под утро закопошились дворники, загудели поливальные машины, спеша опередить общественный транспорт и автомобилистов-жаворонков. Мы успели пересечь реку дважды, обогнули центр прямо под ЛПМ (левая переферическая магистраль, дурацкая аббревиатура), зацепили самый край промышленного района и вышли к двум островам-паркам. Парки открывались в шесть – нам пришлось прождать полчаса, прежде чем удивленная женщина-сторож отперла ворота. Кажется, она прошептала нам вслед что-то про «влюбленных голубков» и «мерзкую гомосятину».

Глубокая осень, как всегда, подкралась незаметно – деревья стояли багряные, сбрасывая с каждым порывом ветра целый ворох листвы, над городом кружили серые тучи, намекая, что теперь дождь может случиться в любое время дня и ночи, а ясного неба не стоит ждать до весны. Дышалось легко, но распахивая куртку после интенсивной ходьбы, я тут же застегивался снова; при разговоре изо рта поднимался едва заметный пар, намекая на скорое приближение ночных  заморозков.

Мое нытье было вознаграждено всего однажды – расположившись отдохнуть на парковой скамеечке, Дик сорвал с ближайшей березы лист и бросил его на воду канала; подхваченный течением, лист закружился и медленно скрылся за поворотом.

- Движущуюся мишень сложнее поймать, - произнес он, не глядя на меня.

- У тебя же есть начальство, отделение какое-нибудь, место, где тебе выдают приказы, - в сотый раз канючил я. – Почему мы не можем пойти туда? Ты что, работаешь под прикрытием?

- Когда сказок слишком много, их начинают принимать за быль, - пробормотал Дик. – То-то, каррамба. Мифы, легенды – а на поверхности ничего нет. Да помню я, помню про две неизвестных в этой задачке. Помню…

Говорить самому с собой – это психическое нарушение или следствие одиночества? Тогда я склонялся к первому варианту.

Пока мы сидели, разминая ноющие ступни, я твердо решил вывести его на чистую воду. Не мытьем так  катаньем, если не расспросами, то как-нибудь иначе я должен узнать, кого мне подкинула судьба и на чьей мы стороне. Я все так же не верил в идею, что Дик может работать на преступный мир – хотя в чем-то его манера весьма подходила под образы матерых волков-одиночек, созданных масс-медиа для дурочек от десяти до девяноста. Стоило появиться в фильме этакому прекрасному убийце с печатью трагизма на челе, как положительный герой оказывался безнадежно забыт. В книгах, само собой, печать додумывалась автоматически. Поклонницы рвали исполнителя на части за один его вздох, на мотивы фильма рождались тонны фанфиков, и если студии продолжали эксплуатировать золотую жилу, то бедняга до старости появлялся на экране в своем безжалостно-сладостном амплуа, радуя очередное поколение фанаток по всему свету.

Довольно жестко я о современной культуре, нет?

Но мой случай кое-чем отличался – это все происходило на самом деле, я не был влюбленной фанаткой, и на кону еще вчера стояла моя жизнь. Никчемная, быть может – но другой у меня не было.

Выйдя из парка, мы оказались в фешенебельном районе, застроенном таун-хаусами, скрытыми за высокими заборами. Над искусственными прудами висели изящные, как будто сотканные из паутины мосты, и даже запах здесь отличался от запаха остального города, словно кто-то сбрызгивал каждое утро освежителем. Отовсюду за нами следили бдительные глазки видеокамер – я ощущал себя неуютно, и Дик, похоже, разделял это чувство.

- Теперь уже мой видок делает нашу компанию слишком приметной, - он указал на заляпанное пальто и протертые джинсы. – Надо бы сменить гардероб.

- Где ты собрался это делать? – спросил я с тайной надеждой, что мы все-таки пойдем в таинственное отделение.

- Да хотя бы здесь, - Дикобраз кивнул на огромный бутик мужской одежды в строгом классическом стиле, с двумя идеально безразличными манекенами в витрине. Магазин занимал отдельно стоящий небольшой особняк, на втором этаже которого расположился помпезный ресторан, по счастью, уже закрытый.

Я не успел сказать ему, каково количество нулей на ценниках этого магазина, как Дик уже нырнул внутрь.

Я думал, его появление вызовет эффект бомбы – но вышколенность персонала оказалась на высоте. Никто не пикнул, не позволил себе даже приподнять брови или сжать губы. Магазин занимал два зала – большой, с манекенами, диваном и стойкой кассира, и зал поменьше, где стояли зеркала во всю стену, примерочные кабинки и огромные стеллажи с одеждой. Нам дали полную свободу действий – я, будучи одет вполне нормально, хотя и дешево, уселся в кресло и попросил себе кофе, а то время как Дик…

До сих пор не могу без смеха вспоминать то утро.

Дик обшарил едва ли не каждый пиджак и каждые брюки. Особенно досталось верхней одежде – он перетрогал все, что висело  на вешалках и все, что лежало сложенным в стопочку. Наконец он остановился на строгом черном костюме и таком же строгом пальто, добавил к ним, не глядя, синий шарф и отправился в примерочную кабинку, сопровождаемый юной продавщицей.

Через полчаса я забеспокоился.

Кофе давно кончился, девушки-консультанты поглядывали в мою сторону косо но без открытой неприязни. Я списал это на счет возраста и чистой одежды, пользуясь каждой минутой, чтобы дать отдых натруженным ногам. Наконец злость победила. Моя распухшая от бессонной ночи голова приготовилась к любому исходу дела – я с равной готовностью поверил бы в побег через тайную дверь в примерочной и в то, что сейчас Дик развлекается с продавщицей, снимая стресс. Я резко, на негнущихся ногах пересек магазин, едва не сшиб по дороге ту самую девушку – вот и версия отпала – и раздвинул шторки.