Страница 10 из 93
- Если приложить достаточно силы, то пролетают стекло насквозь, - с издевкой сказала Марэ, намекая, что магия Норака слабовата.
- Подожди, подожди, - он выпустил еще несколько игл, но ни одна не влетела в цель, веселя при этом Марэ. - Тихо, я просто пристреливаюсь.
Норак метнул последнюю свою сосновую иглу, попадая точно в лоб разукрашенного черепа. От радости его руки взмыли вверх, и колдун расхохотался, объявляя себя победителем. Но Марэ, хитро улыбаясь, подняла в воздух еще одну зачарованную иголку, отливающую серебром, и, не отводя взгляда от Норака, метнула ее в череп. Импровизированный колдовской дротик попал бы четко между темных глазниц давно почившего старика с соседнего людского кладбища, если бы не пухлая рука местного пьянчужки, загородившая траекторию полета. У стены черепов раздался протяжный крик, гаснущий на фоне ярмарочной суматохи. Друзья на крыше нырнули за козырек.
- Ты попала ему прямо в руку! – Норак прижался к крыше, его широко раскрытые от неожиданности глаза смотрели на Марэ. - Кровь хлещет! - на лице пробежала улыбка, которая бывает лишь от детской шалости.
- Да ладно, ничего страшного, - засмеялась колдунья, пожимая плечами. - Хочешь кружку хмельного меда?
Норак помог колдунье спуститься по веткам ведовской сосны на землю, и, купив у трактирщика бутыль хмельного меда, который слегка перебродил, друзья вышли на темную неосвещаемую улицу на окраине города вдали от ярмарочных потех. Божественная Морана сегодня высыпала на небо огромное количество звезд, но даже их не хватало, чтобы видеть выступающие из дороги камни. Марэ то и дело спотыкалась, в чем, возможно, была виновата и сладкая, покалывающая язык, жидкость.
- Риса пади обыскалась тебя, - Норак вел старую подругу, придерживая за плечо, чтобы в очередной раз предотвратить ее от падения.
- Никто меня не ищет, и Рисы уже давно нет, - не выражая особых эмоций, произнесла Марэ.
- Она от тебя переехала? – улыбнулся Норак. - Обзавелась пади семьей с кучей детишек.
- Риса пропала три года назад.
- Ее затянуло в колдовскую яму? – обеспокоено спросил колдун.
- Нет, ее похитили, - Марэ сделала глоток обжигающего меда и выбросила еще недопитую бутылку, попадая в окно соседки, из которого раздался визг. Марэ его проигнорировала, потому как они уже подошли к деревянным массивным ступеням, ведущим в ее дом.
- … я не знал, - пораженный новостями, Норак остановился, выпуская Марэ из рук.
Спотыкаясь о собственные ступеньки, Марэ упала. При других обстоятельствах Норак рассмеялся бы и назвал подругу пьяной жабой, но сейчас он, не произнося ни слова, подошел к колдунье, взял ее на руки и поднял в дом, который так хорошо ему был знаком с самого детства.
Норак заметил, что здесь стало мрачнее: на стенах больше не висели рисунки Рисы, окна зашторены темной тканью, а все полки заставлены книгами. Он опустил Марэ в кресло и зажег лампу, колдунья не сводила с него любопытных глаз. Что он здесь делает? Зачем вернулся в колдовской городок? Колдунья так привыкла не доверять никому вокруг, что не в силах была заглушать даже малейшие подозрения, тем более сознание было парализовано хмелем.
С кухни для Марэ был принесен стакан воды, после чего Норак, не находя себе места, прогуливался вдоль серванта и книжных полок. Он пока не решил остаться у Марэ или найти где-нибудь в городе ночлег.
- Поздно уже, все перепились, и никто не сдаст тебе комнату, даже трактирщик, - протянула Марэ, все мысли Норака читались на лице.
- Ты хочешь, чтобы я остался?
- Скажем так, я не против, - Норак заметил ее равнодушие, голос колдуньи был вполне внятным, не выдавая в ней ни капли алкоголя.
Колдун, не давая никакого ответа, сел в соседнее кресло, захватив перед этим увесистый том с полки. В человеческом мире он совсем отвык от таких книг. На раскрытых страницах не было ни одного слова, ни одной буквы. У колдунов не принято записывать рецепты и заклинания словами, иначе люди могут их разоблачить, поэтому все изображается в виде иллюстраций. Перед Нораком красовались сцены сбора урожая: несколько девушек в танце собирали фрукты с деревьев и косили ржаное поле. В лесах рожь не выращивали, и такие заклинания для колдуньи были очень кстати при выпечке хлеба.
Норак провел рукой по изображению, передавая ему магический разряд. От колдовства, краски ожили, отрываясь от бумаги и замирая в воздухе. В магической проекции таились секреты заклинаний, показывалось изготовление отваров, для которых наглядно переливались ингредиенты, смешивались и перетирались травы. Между движущимися картинками в колдовской дымке плавали руны, которые служили подсказками и ориентирами в рецептах и заклинаниях. Но Нораку руны всегда давались тяжело, оттого эти символы ему ни о чем не говорили.
- Рису кто-нибудь искал? – вдруг спросил Норак, она никак не выходила у него из головы.
- Только я, - Марэ отвернулась, чтобы не смотреть на старого друга.
- Неужели никто не заметил ее пропажи?
- Никому нет дела до моей сестры, - сказала Марэ, подчеркивая, что Риса дорога только ей, все вокруг посторонние, даже Норак. Не имел он права говорить о ней, и Марэ злилась.