Страница 7 из 27
Я же при малейшей возможности сбегала к своему любимому.
Как-то раз, правда, пристрел меня Вэйко. То, что был он не трезвый, я поняла не сразу. Потому и поздоровалась спокойно, но холодно. Помнилась еще выходка его на зимних гуляниях.
- Что бежишь к своему Лидко? - спросил он, заступая мне дорогу.
- А тебе что? Или завидуешь? - рявкнула я и снова постаралась его обойти стороной.
- Может и завидую. Я может сон потерял, когда ты мне его предпочла.
Я только фыркнула на то.
- Иди Вэйко домой, да не лезь ко мне больше.
- Что ж ты так, Крыска, меня обижаешь? - сказал он, больно цапнув меня за руку. - Я ж может действительно, кроме тебя, и думать ни о ком не могу.
- То хмель в тебе говорит. Ступай проспись, - унюхав тяжелый запах перегара сказала я уже спокойней. - А меня оставь. Я Лидко люблю.
С теми слова рванула руку из его цепких пальцев, да припустила по улице, до дома Ливки.
И только там меня нагнал страх. А ведь пусто на улице было, мало ли что в голову его пьяную могло стукнуть. От того и зашлась я плачем, уткнувшись в плечо тетки Ливки.
- Если сама Дайко не скажешь, я скажу. Негоже, чтобы сопляк такой девок на улице пугал. Да и мало ли на что решится в следующий раз...
От слов ее мороз по коже продрал. Не хотела я о том говорить с отчимом, да только выхода видать не было. И только так решила, как вернулся Лидко. Увидел меня рыдающую, да и вылетел из дома, грякнув дверью так, что окна зазвенели. И сколько не звала, сколько не гналась за ним, даже не оглянулся ни разу.
Вэйко же нашел он возле его же двора. Там и подрались они, под завывания Брыськи. Я же только рот рукой закрывала, да боялась и пошевелится.
Мимо меня прошло и появления стражи и лекаря. Лидко в холодную бросили на неделю, чтобы голова остыла, а Вэйко ту же неделю провалялся с разбитым носом и сломанными ребрами. Да только жаль мне было не Вэйко.
- Орел, - сказал Дайко, провожая взглядом скрутивших Лидко стражей, - за такого не грех тебя замуж отдать, дочка.
Я на то могла только всхлипывать.
Но уже через неделю Лидко выпустили, и он тут же прибежал к нам. На этот раз, мать решила, что ничего страшного не случится, если оставить нас на пять минут вдвоем.
- Испугался я за тебя, - сказал Лидко, уронив голову мне на колени.
- Зря ты, Лидко, обошлось же... - ответила я, гладя его по голове.
- Не зря! Знать будет, что к тебе нельзя и подходить даже. Что моя ты невеста.
- Так не невеста же, - растерялась я.
- Хочешь, завтра сватов зашлю? К осени хозяйкой в дом войдешь, - с жаром заговорил мой Лидко.
- А не рано мне? - возразила я. - Еще хоть два-три года...
Лидко на мои слова только прижался сильнее к моим ногам и вздохнул.
- Долго это, Крыска, я бы тебя уже завтра женой назвал. Выходи за меня, - посмотрел так, что сердце остановилось.
Что я могла сказать на мольбу в его глазах? А ничего толкового. Потому и сказала, что с матерью поговорить нужно. Он же только вздохнул, понимая, что от матери моей согласия не добьется. По крайней мере, еще года два-три.
Мать же моя сказала все точь-в-точь, как я думала. Мол, потерпите, если такая уж любовь.
Вэйко же остался верен своему слову. Едва оправился и на ноги встал, собрался и пошел в рекруты записываться. Брыська голосила тогда сильно, да на то он только сказал, что так оно для него лучше будет. Да и ушел не оглядываясь.
Брыська же здороваться с нами перестала и даже нос отворачивала, случалось встретиться. А Цветка и того хуже, прилетела, едва узнавши, что Вэйко из города подался, хотела мне скандал учинить, колдовкой седой назвала. Да мать моя, не дожидаясь ее речей, за косу со двора выволокла и велела порог наш больше не переступать.
Люд местный косился на меня, да шептался, что мол правы были храмовники, беду приношу. Ливке говорили, чтобы сына от меня отвадила, пока горя в дом не накликала. Та же только отмахнулась, да сказала, что не их это дело, и даже не Ливкино. И добро дала, когда по осени Лидко свататься пришел. Мать и Дайко решили, что тоже добро на свадьбу дадут, но когда подросту еще немного. Жених же мой расстроился поначалу, да потом сказал, что главное согласие получил, и меня ему пообещали. Теперь же от меня ни за что не отступится.
Так и прошел еще год.
- Не лезла бы ты Девена, меж детей, - начал было Дайко, когда думал, что не слышу, - Пусть бы сами решали, как им быть.
- Это ты правильно сказал, что дети еще. Вырастут, тогда и говорить по-другому буду.
- Так мучишь ты их, сама ж видишь, что лица уже на обоих нет. К тому же Крыске нашей, боги ума дали больше, чем кому другому.
Мать же вздохнула.
- Боги ее даром наделили отцовским. Не будет ей житья здесь, как в силу войдет.