Нуманция

  – Смотри! Где здесь синяки? – Овидий развернул девушку спиной к Марцию. Рывком разорвал тунику, открывая спину до пояса. Марцию показалось, что девчонка качнулась на слабеющих ногах, дрожала всем телом. – Хочешь, всё покажу? – Овидий поймал края разорванной туники, собираясь сорвать всю одежду со спины, но Марций остановил его:

   – Хватит! Я согласен, я беру её…

   Он выводил её за собой, а толпа в палатке шумела, все получили изрядную порцию удовольствия. Уже в полумраке по пути к себе Марций сбросил с себя плащ и кинул его девчонке, обернувшись назад. Приказал:

   – Прикройся!

  – Спасибо… – прошептала она, закутываясь в плащ, дрожала всем телом от пережитого. – Я… Я… – голос её сорвался, она опустила голову и, наверное, заплакала.

   –  Пошли! – Голос Марция был резким, ждать он не стал. Пошёл первым, она – следом. Одной рукой держала плащ у горла, второй – ниже пояса, чтобы ноги не выглядывали.

   Удивленный раб смотрел на хозяина, когда он вводил за собой девушку.

   – Господин?..

   – Слушай меня внимательно, Гай, она пока будет жить с нами. Я сейчас схожу к трибуну, а ты за это время отмой её и найди какую-нибудь одежду… Когда я вернусь, я буду ужинать.

  – Хорошо, господин.

   Когда он вернулся, было уже поздно. Он и забыл, что теперь у него есть ещё и рабыня, женщина, сходу от входа начал раздеваться, расстёгивать ремни кирасы. На помощь бросился Гай.

  – Ужин я приготовил, господин… – Марций согласно кивнул головой. – Она помылась, я дал ей вашу тунику из старых…

   Она?.. Ах, да! Поморщился.

   Обернувшись, увидел её. Она сидела в углу, подтянув к груди колени, ещё сырые волосы тяжёлыми чёрными прядями лежали на плечах. Отмылась.     Симпатичная девочка. Молодая. И явно не рабыня.

   Почему он подумал тогда, что она рабыня? Одежда смутила? Тьфу ты!

   Сейчас на ней его же серая туника, короткая по-мужски, лишь до середины голени достает, открывая изящные лодыжки. Чем он думал, когда взял её?.. Сделать наложницу? Продать? Да кто её купит по такой цене, как досталась?

  – Что ты умеешь делать? – спросил, пока Гай снимал нижнюю рубашку, что носилась под кирасой, с тонкими ремнями – юбкой птеригами.

   Девушка вздрогнула, поднимая голову:

   – Я? – Растерянно поджала губы, пожала плечами. – Я не знаю, что вас интересует.

  – Умеешь ли ты варить есть? – Отрицательно повела подбородком. – Шить? Убираться? Ткать? Может быть, ты знаешь какие-то ремёсла: гончаришь, шьёшь одежду?.. Что-то же ты должна уметь делать, ну?                                                                                             

   – Я не умею делать всё это, я никогда этим не занималась.

   – А что ты умеешь? Как ты жила до этого дня? Кто тебя кормил?

   Она пожала плечами без ответа. Марций подошел к ней и опустился на колено рядом, смотрел в упор в лицо, в тёмные настороженные глаза, спросил тихо:

  – А как ты собираешься зарабатывать себе на жизнь? Кто тебя будет кормить теперь, когда ты осталась одна? Я? Чем ты будешь зарабатывать? – Он вдруг толкнул её назад, она упала спиной на полог, отделяющий комнаты палатки, разжала колени, ловя равновесие. А центурион неожиданно вдруг сжал её пальцами между ног, заговорил негромко: – Этим, да?.. Этим теперь ты будешь зарабатывать?

   Рабыня глядела на него ошарашенными глазами, с болью в больших чёрных зрачках, разомкнув губы, выдохнула:

  – Мне больно…

   Он убрал руку и поднялся на ноги. Девушка заговорила срывающимся голосом, подтягивала тунику на сомкнутые колени, притискивала ноги к груди:

   - Я буду делать всё, что вы скажете... Я научусь. Я быстро учусь... Я буду шить, варить и убираться. Только не заставляйте меня... – Она осеклась, опуская глаза.

   Марций усмехнулся, поглядел на её руки, на пальцы, которыми она оттягивала вниз подол туники. «Какие руки. Только ласкать...» Да, такими пальцами только мужчин ласкать. Овидий знает, про что говорит...

  – Гай! Давай ужин!

   Раб поставил столик с приготовленным ужином, подставил трипод.

   Марций ел, не обращая внимания на рабыню.

  – Это значит, что вы не отпустите меня?.. – спросила вдруг рабыня негромко.

   Центурион замер, повернул голову, встречаясь с девушкой глазами, ответил:

  – Нет. – Она вскинула брови на его ответ. – Я уже сделал это однажды, а ты не сумела  этим воспользоваться...

  – Кругом было столько легионеров, я только успела выйти за город... Меня догнал патруль...

   – Какая мне разница? – перебил он её, отбрасывая в миску объеденную кость. – Сейчас ты стоишь денег, больших денег, и я ещё подумаю, как вернуть их обратно...

   – Вы так сильно цените деньги? – на этот раз уже она сама перебила его и этим вызвала удивлённый взгляд тёмных глаз центуриона.