Сюляпарре - I. Блаженны алчущие

- Филип, ты что! -

Офелия надулась было, но тут же снова повеселела. Выполняя фигуры медленного церемонного танца, она не переставала щебетать: - Я и правда не очень хорошо танцую. Я занимаюсь каждый день, но господин Детрис - это наш учитель танцев, такой строгий! - говорит, что мне недостает легкости. А Бэзил сказал, что у меня грация большого щенка. Я бы желала иметь щенка. Я бы очень желала уметь танцевать так, как Дениза. Она сегодня такая красивая, ведь правда?

- Должно быть. Я не обратил внимания.

- Я бы так желала выглядеть, как Дениза! Хотя мама говорит, что… Да. Ой, это звучит так, как будто я напрашиваюсь на комплименты. Но я не напрашиваюсь, правда. Мама говорит, что я слишком много болтаю, и это правда. Леди не должна быть болтливой.

- Пожалуйста, болтайте. Это как раз очень любезно с вашей стороны, мне было б сложно найти тему для разговора. Вы должны простить меня, я редко разговариваю с леди, - Напряжение ума, требовавшееся, чтобы не перепутать фигуры танца, вызвало морщины на лбу Грасса.

- А я совсем не говорю с молодыми людьми! - призналась Офелия. - Нет, в самом деле, почти совсем. Мама говорит, им скучно будет с ребенком вроде меня. Конечно, у меня есть Филип и Бэзил, но братья - это совсем другое, и потом, их я тоже редко вижу. Это ведь мой первый настоящий бал, вы знаете?

- Филип мне говорил, что вы впервые выезжаете. По-моему, вы отлично танцуете. Просто прекрасно. Но я в этом не разбираюсь. Танцы мне не даются… когда я пытаюсь выделывать эти па, то чувствую себя ужасно глупо. 

Он и выглядел глупо - слишком серьезный, зажатый, неуклюжий. Но его спутница это едва замечала, в восторге от того, что танцует на настоящем балу с настоящим взрослым кавалером.   

-  Ну, вы - мужчина, вы умеете делать многое другое, это леди стыдно плохо танцевать. Например, вы умеете фехтовать. Филип говорит, что вы - лучший. Ну, после Филипа, конечно, он просто слишком скромен, чтобы сказать об этом, но папа говорит, что он у вас лучше всех.

- Так и есть.

- А на самом деле, не в Академии, лучший, конечно, дядя Оскар. Все так говорят, и это должно быть правдой - мне становится страшно, даже когда он просто на меня смотрит. А еще Филип рассказывал, что вы ужасно сильный.

- Это так. Боюсь, это мое единственное достоинство - коли считать это достоинством.

- Но вы отлично учитесь, Филип нам говорил. А я не очень способная. Вернее, совсем не способная, - Офелия сокрушенно покачала головой и даже сбилась с ритма. - Например, я плохо вышиваю.

- Я тоже.

Девушка расхохоталась так, словно ее кавалер сказал нечто ужасно остроумное.

- Я очень рада, что вы так хорошо деретесь! - добавила она, став серьезной. - Отец говорит, что Филип должен будет отправиться на войну, когда закончит учиться, - не знаю, почему, ведь Бэзил никогда не воевал на этой ужасной войне - и я за него очень боюсь. Это очень хорошо, что вы такой сильный и хорошо фехтуете. Вы ведь тоже отправитесь на войну, когда выучитесь, правда? Вы его защитите.

- Я отдам ради этого жизнь, если потребуется.

Офелия доверчиво заглянула кавалеру в глаза - для этого ей пришлось запрокинуть голову.

- Ведь с самым отважным и умелым воином может случиться беда, правда?

Низкий хрипловатый голос Кевина Грасса звучал твердо, почти торжественно.

- Моя леди может на меня положиться. Пока я рядом, я этого не допущу. Даю вам слово.

Ночь...

Они вошли в летнюю ночь, сладкую и душную, во тьму, напоенную ароматом цветов. Теплый воздух ласкал кожу, как жидкий бархат.

Террасу заливал лимонный свет полной луны. Вокруг чернел сад. Ни ветерка...

Ступая по каменным плитам к краю террасы, где фигурные перила обвивала паутинка плюща, Фрэнк и Дениза держались за руки.

- Теперь ваш Филип точно не будет доволен.

- Это последнее, о чем я хочу сейчас думать. Посмотрите лучше, какая ночь!

Только что Дениза была само веселье, но вот она запрокинула голову к небу, и черты ее приняли выражение торжественное и отрешенное. Прикрыв веки, она замерла, изящная и недвижная, как статуэтка, уйдя в мир грез, и Фрэнк ни за какие блага на свете не стал бы ее пробуждать. Он никогда так остро не воспринимал красоту, как в эти мгновения, и охотно согласился бы простоять целую вечность, любуясь тонкой фигурой в потоке льющегося с неба серебра.

Глаза Денизы вдруг резко и широко распахнулись, заставив его сердце подпрыгнуть в груди - словно от испуга. Несколько долгих секунд она глядела на Фрэнка молча и пристально, а он смотрел на крошечные луны, мерцавшие в ее зрачках. Затем ее губы сложились в лукавую полуулыбку.

- Почему бы вам меня не поцеловать?

Фрэнк повиновался без лишних слов.

Балы имеют обыкновение быстро заканчиваться. Но иные запоминаются надолго...

Праздник близился к концу. Уже медленнее исчезало вино из кувшинов, наполненных золотистым альталийским и сладким гранатово-красным мернским, уже заплетались у многих гостей ноги и языки, а иные дремали, положив головы на столы для игр. Те, кто имели на то желание и силы, отплясывали завершавший бал гавот.