Страница 60 из 76
Перелёт вымотал меня до изнеможения. После двенадцати часов над Атлантикой, Гренландией и Северной Америкой я буквально вываливаюсь из самолёта в здание аэропорта. После прохождения паспортного контроля и короткой беседы с офицером о цели моего визита ко мне сразу подходит высокая ухоженная женщина с жемчужными бусами на шее – Мария. Она держится аристократически красиво, говорит чётко и с достоинством, несмотря на акцент. Я, уставшая, в майке и джинсах, сразу чувствую себя некомфортно, неловко и даже неуместно.
Мария ведёт машину по широкому шоссе и обещает, что через пару часов мы будем на месте - Алекс живёт на острове Бейнбридж, в городке Порт Блэкли, и из Сиэтла нам придётся добираться на автомобильном пароме около получаса.
{Bon Iver – Holocene}
Мне с трудом верится в реальность происходящих событий: я будто уснула во время просмотра американского кино, и вот, во сне, уже сама в центре событий. Мой уставший мозг созерцает пролетающую за окном местность, стараясь запомнить и сохранить в памяти как можно больше. Холодную красоту штата Вашингтон тяжело передать словами, потому что и нет таких слов, наверное. Необыкновенно прозрачный, насыщенный кислородом воздух, от которого голова начинает кружиться ещё в аэропорту, кристально чистая вода с привкусом хвои для непосвящённых, сказочной красоты природа повсюду. Основное дерево здесь – ели: они не высокие, а высоченные громадины, устрашающе раскинувшие свои тёмные лапы. Тут одновременно и красиво и жутковато - идеальное место для съёмок триллеров и фэнтези, особенно учитывая погоду и самое маленькое в мире количество солнечных дней в году - Сиэтл официально главный город самоубийц.
Горизонт рисуют горы, вулкан Рейнир, океан и заливы, и, куда ни глянь, в какой точке не остановись, глаз радуют необыкновенные пейзажи.
Но в тот мой самый первый день в этом месте, красоты штата не трогают мою душу, целиком погружённую в переживания. Конечно, я боюсь встречи с человеком, ставшим за годы разлуки далёкой мечтой, сбыться которой не суждено. Какой он теперь? Как встретит? Что скажет?
Меня будит негромкий голос Марии, сообщающий о том, что «пора». Пора идти совершать невозможное: пытаться убедить умирающего, что он должен жить. Вот только кому должен и почему, в описании моей миссии не значилось.
Уставшая, выхожу из машины под яркое, но уже совершенно нежаркое солнце, щедро топящее в своём мягком свете громадный современный дом, стоящий на самом берегу залива. Он выстроен в виде спускающегося к морю каскада со множеством выступов и террас. Некоторое время Мария звонит в домофон, но никто не отвечает, поэтому она вынимает из сумки электронный ключ, открывает им огромные глухие ворота, затем отдаёт мне.
- У меня нет ключа от двери, надеюсь, он потом сам Вам его даст. Это вход через гаражи. Проходите прямо и через внутреннюю дверь попадёте в сам дом. Я не пойду.
- Его дома нет, может, лучше подождать пока вернётся?
- Дома он, негде ему больше быть, - отрезает. - Похоронил себя заживо в этом склепе. Хочу предупредить, он не знает о Вашем приезде. Может выйти из себя, в последнее время у него это особенно легко получается. Если выгонит, звоните мне по этому номеру, я заберу вас и отвезу в отель, завтра вылетите обратно. Спасибо, что согласились, и… удачи!
{Lana Del Rey-Cruel World}
После этого напутствия Мария испаряется, оставив после себя облако пыли, а я, ошарашенная, остаюсь совершенно одна на залитой солнцем площадке перед воротами. Как только вхожу, они закрываются сами. Заглядываю в гараж и считаю: один, два, три… семь автомобилей, все несемейного класса, это, скорее, спортивные машины и несколько внедорожников. Ещё один, восьмой, стоит во дворе - Porsсhe Caye
Обхожу дом с левой стороны, бесшумно ступая по мраморной плитке кремового оттенка (и в самом деле, как в склепе) и попадаю на огромную террасу с пустым бассейном, внешний край которого обрывается к подножию скал. Открывшийся вид на серое море, растворившееся в полуденной сентябрьской дымке, небоскрёбы Сиэтла, верхушки гор впечатляют моё неискушённое сознание так, что я забываю дышать. Стою с открытым ртом и поражаюсь тому, насколько красиво и… спокойно то место, которое Алекс выбрал для своего дома.
Неподалёку обнаруживаю частную марину, а в ней большую современную яхту. Красивую. Очень. Боюсь о чём-то думать - других домов ни справа, ни слева не видно.
По мраморной плитке террасы и пустому бассейну ветер таскает бордовые сухие лепестки каких-то цветов из сада. Царапая по белому камню, они словно шепчут что-то утверждающее, успокаивая, расслабляя, наполняя необъяснимой уверенностью в правильности и закономерности, даже предначертанности происходящего: этот дом хорошо встречает меня, он говорит со мной.
Прямо за террасой находится, очевидно, скалистый обрыв, о который разбиваются волны – их приглушённый шум так же умиротворяет, как и царапающие мрамор лепестки.
Я разворачиваюсь, чтобы взглянуть на сам дом, и замираю: он грандиозен. Ничего подобного мне не приходилось видеть ни во сне, ни наяву. Это как будто и не дом вовсе, а красивый современный дворец из стекла и стали, почти полностью прозрачный с этой стороны, но большая часть его витражей наглухо закрыта шторами. Нет, это не дом моей мечты, это нечто потрясающее, невероятно красивое и модное одновременно. Огромные раздвижные двери закрыты, но на небольшой террасе-балконе второго этажа я замечаю открытую стеклянную панель. Ветер играет с длинной полупрозрачной тканью, такой же точно, какая до сих пор закрывает окна в его Кишинёвской квартире. Я смотрю на них и медленно поднимаюсь по небольшой лестнице с металлическими перилами на террасу. Прислушиваясь к собственному сжавшемуся сердцу, вхожу в дом и обнаруживаю себя, то ли в кухне, то ли в столовой с зоной отдыха, причудливо расположенной мебелью, техникой и аквариумами. Нахожу лестницу, ведущую наверх и вниз, решаю, что наверху, скорее всего, хозяйские спальни, и врываться туда мне точно не стоит.