Страница 16 из 125
– Дан прекрасно умеет свои эмоции от меня экранировать, – устало отозвалась Арха, освободиться даже и не пытающаяся.
Наоборот, откинула голову на подголовник, рассматривая потолок, украшенный фамильным древом Харратов. Кстати, изображение Дана на нём почему-то не было. А лекарка всё забывала спросить, откуда такая скромность.
– Да и Бездна с этими эмоциями! – Шай в покое явно оставлять ведунью не собирался. – Но это же бред! Понимаешь ты? Бред!
– И бред, который мы уже проходили, – Арха вяло спихнула ладонь блондина со своего плеча. – У вас традиция такая, что ли? Чуть что, так сразу беременная. Если всем верить, получается: Дан пол столицы оплодотворить успел.
– Ну да, любимый баб... то есть, женский фокус, – то ли оскалился, то ли усмехнулся блондин.
– Странно, почему он мне-то на слово поверил?
– Сама додумалась в кой-то веке? – блондин отлип, наконец, от Архи. Отошёл к окну, отодвинул штору, будто важное за ней рассмотреть пытаясь. Хотя, что он там увидеть мог, кроме клумб и гравийной дорожки? – Доверяет он тебе, вот и всё. А ты!..
– А что я? – вздохнула лекарка, наклонив голову, пытаясь рассмотреть: родинка у одного из предков на подбородке намалёвана или бородавка. – Я ему тоже верю. Не скажу, что вот прямо ни на секунду этой шаверке не поверила. Ошарашила она, конечно, знатно. Это я потом сообразила: захоти Дан другую, так просто бы сказал или третьей в постель уложил.
– У тебя с головой всё нормально? – оскорбился за друга Шай.
– Нет, не нормально, – грустно призналась ведунья. – Было б нормально, тут не торчала. Но это я так, для образности.
– Ну а чего тогда квёлая такая?
– Уехать я хочу, – грустно протянула Арха.
– Совсем? – переполошился красавец.
– Не знаю, – ведунья села прямо, благонравно сложив руки на колени. – Нет, наверное. А, может, да. Не знаю. Но только чтоб подальше и никого не видеть. Ну вот совсем никого. Хоть землянку в лесу рой.
– Вырой, – кивнул Шай, но тоже как-то задумчиво–рассеянно. – Как только в окрестностях столицы найдёшь лес, так и рой. А лучше знаешь чего? Есть у меня одна идея. Только давай, ты горячку пороть не будешь, спокойно соберёшься. И письмо Дану напиши: так, мол, и так, уезжаю в гости. Извини, дорогой, надо подумать. Сама, короче, лучше знаешь, что писать.
– И к кому в гости я еду?
– Узнаешь, – ухмыльнулся блондин, – но тебе понравится.
***
Странно, но стационарных телепортационных станций в степях построить ещё никто не догадался. А через Тьму идти Шай почему-то категорически отказался. Вот и пришлось им от самого Хашша – грязного и нищего посёлка, почему-то себя гордо городом именующего – тащиться верхом. И именно тащиться. Здесь не только станций, но даже и тропинок имперское министерство дорожного хозяйства не предусмотрело.
Езда же по пампе, пусть и прогулочным шагом, дело непростое. Трава – лошадям по колено, а Архе по пояс, густющая, земли не видно, к сожалению. Потому что земля – сплошные кочки с сусличьими норами. Чуть зазеваешься – и лошадь в такую дырку может копытом угодить. Хорошо, коли отделаешься полётом через конскую голову. А если животина ногу сломает? Когда ближайшая цивилизация в трёх днях пути находится, такое происшествие уже не проблема, а настоящая трагедия.
Но Арха всё равно пребывала в диком, и каком-то детском, незамутнённом восторге. Ей всё нравилось: и сухая, не изнуряющая, а будто прокаливающая жара. И сильный, практически неутихающий ветер, заставляющий травяное море волноваться, ходить валами. Бездонное, бесконечное небо, чистый горизонт, без единого росчерка деревьев, жаркое марево и горьковатый запах сухой полыни нравились тоже.
В первую ночь она не могла уснуть. Жёсткая земля колола бока сквозь попону каменными комьями. Тепло от костра палило лицо, а спина едва ли инеем не покрывалась. Переворачивание на другой бок не помогало – жар и холод просто местами менялись, а комки никуда не девались. Да и вой степных волков, лисье тявканье, щебет сурков и неумолкающий звон цикад уснуть не давали.
И на вторую ночь ведунья не спала, но не ворочалась – смотрела на перевёрнутую чашу неба с неправдоподобно огромными блёсками звёзд, слушала степь, убаюканная говором трав – хорошо. На мысли философские, конечно, это всё наводило: о бренности бытия, огромности мира и собственной мизерности. Но хорошо.
От корсета Арха почти мгновенно избавилась. От юбки амазонки чуть попозже, но и она осталась где-то позади. Лекарка очень надеялась, что сурки сочтут бархат по десять золотых империалов за локоть достойной подстилкой для сурчат. А шляпку, руководствуясь своими, никому не известными мотивами, ночью койоты утащили, оставив взамен дурно пахнущую кучку. Ведунья расстраиваться не стала. Повязала шарф на манер косынки, какие торговки носят. Ещё и осталось шею прикрыть, обгоревшую до красноты в первые же три часа пути.
В общем, жизнь явно начала налаживаться и даже успешно стёртые бедра и мягкое место особо не досаждали. В отличие от спутников.