Fleurs d'orange

Прямо сейчас все было иначе, я чувствовала, как что-то между нами изменилось. Будто вектор отношений кардинально поменял направление, наконец-то указав нужное. Меня целовал Эйден, и я целовала его в ответ. Потому что мы хотели этого. Это было похоже на сказку. И как во многих сказках, она не обошлась без…

-Эйден, я принесла тебе книги. Ох, Элли! И ты здесь. – Я отпрянула от парня.

Мои руки метнулись к разгоряченном лицу, нервно убирая пряди волос за уши. Передумав, я снова оправила волосы, чтобы скрыть покрасневшие щеки.

-Привет, Анжелика. – Тихо произнесла я, сгорая от стыда.

-Я же просил тебя стучаться. – Холодно и как-то отрешенно произнес Эйден. И как давно он стал называть ее на «ты»?

-Ох, да ладно. Все эти условности. Мы с тобой все равно…

-Элеонора, выйди, пожалуйста. – Перебил ее Эйден. – Мне необходимо поговорить с Анжеликой.

Я обернулась на него, но лицо парня было непроницаемым. Он смотрел прямо перед собой, ни на кого из нас. Я медленно встала, не желая смотреть на привычно счастливу Анжелику, и вышла из комнаты.

-Элли!

У лестницы меня догнала Анжелика. Со светлой улыбкой она протянула мне папку с бумагами:

-Доктор оставил их на столе. Ты не могла бы передать это вашему мальчику-гонцу, Элли?

-Конечно.

-Спасибо, ты прелесть! – Пропела девушка и снова упорхнула в спальню Эйдена.

Я, удобнее взяв увесистую кипу листков, поспешила в надежде догнать Мирка, того самого мальчика, еще на пороге. Насколько я помню, в это время он как раз убегал в городок. Но на одном из пролетов я остановилась. В моих руках была медицинская карта Эйдена Майкла Батори. В сомнении я помедлила, но затем открыла ее. Меня вело лишь одно желание, узнать о том, каково его самочувствие на самом деле, но нашла я совсем иное.

Строчки, написанные чьей-то рукой, оглушили меня. Диагноз: (биполярное аффективное расстройство второго типа – БАР II (маниакально–депрессивный психоз).

Да нет, не может быть. Я посмотрела на корешок папки еще раз. Может, доктор забыл чужие документы? Нет. Имя Эйдена было выведено каллиграфическим почерком, по светло-коричневому картону.

Вдруг все встало на свои места. Частая смена его настроения, его странное поведение. Его инертность и отрешенность, которая резко могла перерасти чрезмерную эмоциональность. Болтовня горничных о том, что они подписывали бумаги о неразглашении. Цитата Люси, намекающая на обостренные периоды в жизни лорда. Грубые слова отца о его недееспособности.