Убийство по расписанию

Гуров развернулся и пошел к камере для допросов. На ходу он связался с изолятором временного содержания и сообщил, что намерен продолжить допрос подозреваемого. В камеру Гуров и Разделкин пришли одновременно, буквально столкнулись в дверях. Конвойный оттеснил задержанного к стене, освобождая место для прохода полковника. Гуров вошел в помещение первым, следом конвойный завел туда Разделкина, снял с него наручники и вышел в коридор. Дверь за ним закрылась. Гуров сел на привычное место и жестом предложил Разделкину сделать то же самое.

– Что-то вы зачастили, – оставаясь стоять, произнес тот. – Похоже, мне пора требовать адвоката.

– Почему вы раньше его не потребовали? – спросил Гуров.

– Так я же ни в чем не признавался, – ответил Разделкин. – Обвинение мне пока никто не предъявлял.

– Я и сейчас его вам не предъявлю, – сказал Гуров. – Насчет адвоката вы как решили? Будете вызывать своего?

– Личного защитника я не имею, – с усмешкой проговорил Разделкин. – Работодателя, который помог бы мне в решении этой проблемы, у меня тоже нет. Так что назначайте бесплатного защитника.

– Прямо сейчас? Я могу устроить это в течение десяти минут. Либо мы сперва побеседуем не под протокол, а потом я займусь назначением адвоката.

– Что-то произошло? – осведомился Разделкин и испытующе взглянул на сыщика.

– Не под протокол, – повторил Лев Иванович.

– Что-то плохое для меня?

Разделкин не ответил на вопрос Гурова. Во взгляде его появилось беспокойство. Поведение полковника показалось ему странным.

– То, что я собираюсь сказать, рискованно. Как для меня, так и для вас, – выдержав паузу, произнес сыщик. – Глобальных проблем ни мне, ни вам это не доставит, но дальнейшее общение может осложнить. И все же я скажу. Думаю, что вы не убивали Евгения Шанина.

– Вот это поворот! – Разделкин заметно растерялся. – После такой преамбулы я ожидал услышать нечто иное, совершенно противоположное. Можно полюбопытствовать, что заставило вас изменить мнение?

– Сейчас это совершенно неважно, – ушел от ответа Гуров. – Я собираюсь найти убийцу. Если в итоге им окажетесь вы, то это будет означать лишь то, что я ошибся. Только и всего. На конечный результат моя ошибка никак не повлияет.

– Преступник должен сидеть в тюрьме? – Разделкин слегка изменил крылатую фразу капитана Жеглова из некогда популярного фильма про милицию.

– Совершенно верно.

– Что требуется от меня? – Разделкин подтянулся, лицо его стало серьезным и сосредоточенным. – Если вы снова пришли ко мне, то это значит, что вам от меня что-то нужно.

– Вы сказали, что следили за Шаниным не один месяц. Это действительно так и было?

– Не непрерывно, конечно, но следил, – ответил Разделкин.

– Как часто?

– Иногда весь день, в другой раз только вечером. В принципе, слежкой это трудно назвать. Профессор мало где бывал кроме работы и дома.

– Расскажите, как проходила слежка, – потребовал Гуров.

Разделкин закрыл глаза, скрестил пальцы, с полминуты просто шевелил губами, затем начал неспешный рассказ.

Мысль о слежке возникла в его голове спонтанно. Изначально он вовсе не собирался веревочкой виться за профессором, фиксировать, с кем и когда тот встречается. Толчком послужила статья, случайно замеченная в интернете и прочитанная.

В ней описывались грандиозные достижения профессора института ядерной физики Евгения Ивановича Шанина в сфере инновационных разработок. Хвалебные речи, дифирамбы из уст региональных коллег, красной строкой – высокие моральные принципы и полная нетерпимость ко лжи всякого рода. Рядом фотоснимок. Улыбающийся профессор принимает из рук устроителя очередного конкурса наградной кубок.

Сейчас Разделкин уже не мог сказать, что его тогда разозлило сильнее – упоминание о моральных принципах или довольная физия человека, сломавшего ему жизнь. Он помнил только, как смотрел на снимок, а сердце его топила обида.

«За что? Почему он так со мной поступил? Ведь ясно же было, что моей вины в том, что случилось с матерью профессора, нет».

Сколько часов Разделкин просидел, пялясь в монитор? Очень долго. Потом его охватило непреодолимое желание встретиться с обидчиком лицом к лицу, взглянуть ему в глаза и спросить, каково тому живется. Знает ли он о том, что погубил человека напрасно, без вины?

Тогда он поехал туда, где, по его мнению, мог застать обидчика, то есть к зданию НИИ. Он уже стоял возле центрального входа и только тогда понял, что понятия не имеет о том, как действовать дальше. В НИИ его однозначно не пустят. Это вам не овощная база, куда прутся все, кому не лень. Здесь наверняка действует пропускная система. Подойти к охраннику и потребовать вызвать профессора? Тоже не вариант. Так только на неприятности нарвешься. Оставалось ждать, когда профессор сам выйдет.

Разделкин сел на скамейку в ближайшей аллее. Рассчитал он все верно. День будний, время приближается к пяти. Совсем скоро сотрудники института начнут расходиться по домам. Выйдет из здания и Шанин.

Вот тогда Александр и воплотит задуманное. Он подойдет к нему, встанет у него на пути и скажет: «Вот мы и встретились. Каково тебе живется с нечистой совестью?». Или что-нибудь покруче, совсем уж хлесткое.

Ждать ему пришлось долго. Все это время он потратил на то, чтобы подобрать подходящую фразу. Но когда на крыльце показался Шанин, все заготовки разом вылетели из его головы. Разделкин встал, сделал пару шагов и замер. Профессор был не один, его окружала целая толпа молодежи.

Сначала Разделкин подумал, что данная публика быстро рассосется. Спустится с крыльца, попрощается с профессором и отвалит. Наверняка это группа студентов, у которых Шанин ведет практические занятия или что-то в этом роде. Но нет, профессор шел в направлении парковки, а вся толпа следовала за ним.

Разделкин растерялся. Что делать? Подойти, не обращая внимания на толпу, или отложить задуманное и попытаться застать профессора одного? Лезть вперед прямо сейчас ему не то чтобы не хотелось. Просто Александр понимал, что в присутствии зрителей не получит того эффекта, на который рассчитывал. Евгений Иванович тем временем дошел до парковки, пару минут постоял там, отвечая на многочисленные вопросы, которыми засыпали его студенты, затем сел в машину и уехал. Разделкин же так и остался стоять на тротуаре.

Попытку встретиться с профессором один на один он предпринимал еще несколько раз. Однако ситуация постоянно повторялась. Шанин выходил на улицу с коллегами, со студентами, с группой представительных людей в костюмах. Разделкин снова и снова откладывал задуманное.

Наконец-то он застал Шанина одного и не смог двинуться с места. Ноги его точно свинцом налились, он не мог сделать ни шагу. Профессор снова уехал, а Разделкин еще долгое время стоял, смотрел на дорогу и убеждал себя в том, что в следующий раз он не облажается.

Вернувшись в тот день домой, Разделкин долго не мог уснуть, все думал, почему так и не подошел к профессору. Передумал? Перетерпел? Или просто обстановка оказалась неподходящей? Он так и не пришел ни к какому выводу, решил возобновить попытки спустя неделю и уснул.

Александр кое-как выдержал только три дня, потом снова поехал к институту. Оказалось, что слежка за профессором вошла у него в привычку. Он уже не стремился во что бы то ни стало взглянуть тому в глаза, успокаивал себя тем, что рано или поздно это обязательно сделает.

Однажды бывший хирург нанял такси, проследил за профессором до дома и узнал его адрес. Теперь он мог выбирать, где именно ждать этого человека, возле института или у подъезда дома.

Месяца три спустя Разделкин знал распорядок дня Шанина как таблицу умножения. Жизнь профессора оказалась на удивление монотонной. В шесть тридцать утра он выходил из дома, садился в машину и ехал в НИИ. Дальше по обстоятельствам. Если на этот день не было назначено никаких встреч, то Евгений Иванович оставался в институте до восьми. В противном случае он покидал его в десять, но к двум часам всегда возвращался.