Обречена быть куклой

– Ты же понимаешь, что сейчас идеальное время? – настойчиво повторял Теркай.

Нэраи сидела и задумчиво поглаживала ладонью довольно большой живот – выносить двойню ведь не так просто. Но то, что он предлагал… ее пробрал озноб – выбор был трудный.

– Или ты уже передумала вернуть свою маму? – довершил он железным аргументом, после которого она всегда сдавалась.

– Нет, не передумала, но все прошлые твои эксперименты заканчивались провалом, а сейчас ты предлагаешь… для детей ведь это может быть опасно! – спокойно ответила Нэраи, наконец, взглянув на него.

– Детям ничего угрожать не будет, я об этом позабочусь, – серьезно кивнул Тер.

– Раи, – ласково сказал Кей и взял за руку. – Ты же потом себя будешь истязать из-за упущенного шанса. Повторить ведь мы не сможем.

Она закусила губу и посмотрела в глаза цвета молочного шоколада – понимание и поддержка светились в них. Они оба правы. Но... ей страшно и не только за детей, которые должны были через две недели явиться на свет, Нэраи боялась того, что у нее может получиться. Вернуть маму... такой соблазн и такое может быть разочарование. Что она будет чувствовать к ней?

Неделю назад близнецы в утробе активно проявили свои силы – фиолетовую и белую. Это было вполне нормально для альфаров, но Тер вдруг загорелся идеей использовать общие тройственные способности, чтобы вернуть сознание мамы. Так как они поняли, что девушке не хватало именно мощности для этого процесса.

Нэраи встала и решительно повернулась к Теру и Кею:

– Хорошо, я согласна!

В палате была тишина и спокойствие. Окна широко распахнуты и ветер врывался комнату, принося свежесть и ощущение жизни, которой так недоставало этому месту.

Нэраи глубоко вдохнула и последний раз посмотрела на безмятежное лицо мамы. Казалось, она совершенно не изменилась, застыла во времени, такая же красивая, как она ее помнила. девушка приложила пальцы к ее лбу и сосредоточилась. Дети зашевелились в животе, и вокруг него образовался видимый кокон силы. Она потянулась к этому кокону и сплела воедино энергии. Успела заметить, как появился аккуратный луч Тера, защитной сеткой охвативших детей, а потом устремилась в безвременье.

Оказавшись в непонятном месте меж реальностей, Нэраи потянулась всей душой к образу мамы, вспомнила ее теплоту, нежность. Перед ней стала появляться слабая нить. Она двинулась следом, осторожно пробираясь сквозь ставший вязким воздух. Сколько она так шла? Минуту, час или вечность? В предыдущие попытки Нэраи и половины этого времени (расстояния?) продержаться не могла.

Вдруг впереди забрезжил слабый лиловый свет. Девушка с замиранием сердца устремилась на него и очутилась посреди небольшой зеленой полянки. К ней спиной стояла женская фигура в темном плаще с накинутым на голову капюшоном.

– Мама… – невольно вырвалось у Нэраи. Голос дрогнул, она протянула руку, но так и замерла, не решаясь прикоснуться…

Женщина повернулась и резким движением откинула капюшон. Девушка отпрянула, удивленно вздохнув. Как же так? Что та здесь делает?

– Извини, Нэраи, но по-другому я не могла с тобой поговорить, – осторожно сказала женщина.

Нэраи вглядывалась в ее черты и не могла поверить. Эти скулы, губы, тонкий нос… только теперь она видела глаза яркого темно-фиолетового цвета и волосы насыщенного бронзового оттенка. Она была миниатюрной, немного меньше Нэраи ростом и казалась очень хрупкой. Но осанка, поворот головы, взгляд темных глаз, говорили о силе воли и властном характере. Интересно, как же Тер с ней уживался? И тут тонкие губы Мэйрэн украсила улыбка, такая искренняя и теплая, что девушка все поняла…

– Где моя мама? – задала она самый важный вопрос.

– Ее здесь нет, и никогда не было. Она сразу же перешагнула эту ступень и ушла дальше, – печаль отразилась в глубине темных глаз, когда Мэй говорила эти слова.

Сердце подпрыгнуло и вернулось на место. Но ведь она давно смирилась с подобным исходом. Так почему же сейчас так невыносимо больно? Что-то будто душило… она стерла единственную слезинку, скатившуюся по щеке.

– Но Тер заверял меня, что только я смогу отыскать ее душу… – начала было спорить, но в глубине души поняла, что все это бессмысленно.

А Мэй покачала головой:

– Он не знал точно, ведь сам ее не видел. Мог только надеяться. Я поэтому и хотела увидеть тебя – не держи на него зла.

– Почему? Тер уже столько раз меня использовал! – вырвалось у нее, и тут же прикусила язык, увидев выражение лица собеседницы.

– Дорогая, и за это он еще поплатится, я обещаю тебе. Сколько раз я с ним спорила, по поводу его методов, – жестко сказала она, но потом уже мягко добавила: – Но, как ты можешь догадаться, в моем положении тяжело влиять на мужа. Совсем отбился от рук, – задорно улыбнулась Мэй. – Беда с этими мужчинами. Так о чем я? Ах, да… Нэраи, Тер ведь до сих пор не прекращает надеяться… и возвращение сознания твоей матери могло дать ему толчок для дальнейших исследований. Но я не хочу… не хочу, чтобы он потратил свою жизнь на страдания и надежду. Ты же меня понимаешь?

Она смотрела на эту женщину и не могла решить, чего сейчас больше жалости к этим двоим или злости. Мэй хочет, чтобы Нэраи не обижалась на Теркая за ложные надежды… но как она может? Прислушалась к себе: а что именно она чувствует? Сейчас, когда узнала, что мама ушла давно, почувствовала некое облегчение. Да, именно облегчение! Она не видела всего, что с Нэраи произошло… и девушка не будет обязана подавлять свою на нее обиду, ведь та никуда не делась – это разъедающее изнутри чувство. То тело, сейчас лежащее перед нею на кровати в реальном мире просто пустая оболочка, в которую больше никто не вернется, не откроет глаза…