Золотая пчела

– Тридцать лет – приличный срок, – повторил Аксель. Держа руки в карманах куртки, сдвинув густые прямые брови, он неотрывно смотрел на плавные линии синих вершин, загораживавших горизонт. – Это целая жизнь. Все вокруг бурлит и кипит, ты не замечаешь, как пролетает время, а потом возвращаешься в детство и не можешь найти то неизменное, что всегда существовало где-то в мире, как тихая бухта в бурю… потому что здесь тоже прошло тридцать лет. Странное чувство, как будто выбивают из-под ног точку опоры.

– Знаешь ли, здесь за это время тоже много всего произошло! Когда ты уехал, мы жили в другой стране.

– Разумеется, – кивнул Аксель. – Просто я ожидал… не знаю, чего. Я был готов к наплыву сентиментальности до слез, к чему-то такому… Знаешь, воспоминания – ах, как это было, вот тут мы играли детьми, вот тут – первый поцелуй. И – ничего подобного. Я просто не узнал Янсталь. Нет, узнал, конечно, когда пришел в центр, но и здесь все здания выглядят по-другому. Даже отсюда, – Он медленно обвел глазами панораму города, фиолетовые в сумерках крыши и покрытые лесами башни замка, – вид другой. Крыши чище.

– Ты еще не был на Лютагассе, – усмехнулся Йорген. – Если тебе нужны сентиментальные слезы, сходи туда.

– Я еще не был на Лютагассе, – медленно повторил Аксель. – Да. Я боялся, что и там… все изменилось.

– Все рассыпается от дряхлости, а так ничего не изменилось.

– Лютагассе, – мечтательно произнес Аксель. – Наверно, только там, в восточных кварталах, еще сохранились вендские[13] названия… Стилизованные до неузнаваемости.

– Ты забыл Тонду Яновку, который сидит в самом центре, – фыркнул Йорген.

– Это верно, – тепло улыбнулся Аксель.

– Как тебе работается в его театре?

– Превосходно, разумеется.

– Да? – Йорген обернулся. – Мне казалось, с возрастом он становится все большим занудой.

– Не заметил. Но знаешь, у нас ведь с ним всегда были хорошие отношения.

– Да, помнится, вы крепко дружили. И восстановили связь уже в девяностые, да?

– Да. Восстановили.

– Ему нужны были деньги.

Аксель резко мотнул головой.

– Я так не думаю.

– Да ладно тебе. Он только и трясется над своим драгоценным театром.

– Это нормально. Это его дитя.

Оба помолчали. Йорген достал из кармана пачку сигарет и закурил, прикрывая огонек ладонями от ветра. Аксель подошел к балюстраде, облокотился на нее, встав так близко, что его мощное плечо, обтянутое мягкой кожей куртки, касалось плеча собеседника. Йоргена автоматически потянуло отодвинуться, но он вовремя вспомнил, что для Акселя почти жизненно важно это осязаемое ощущение чьего-то присутствия рядом, и не двинулся с места.

– Да, надо будет сходить на Лютагассе, – произнес Аксель, вглядываясь в густеющую тьму.

– Не тяни с этим, – посоветовал Йорген. – Скоро ее не будет.

– Не будет?

– Уже принято решение по городскому планированию. Восточные кварталы снесут, там предполагается новая застройка.

– Почему?

– Вот сходи туда и поймешь, почему. Там уже почти никто не живет, кроме нескольких стариков.

– А что насчет дома?

Йорген пожал плечами.

– Он в таком же аварийном состоянии, как и остальные, и реставрировать его никто не намерен. Ты, кстати, теоретически можешь заявить на него права. Если хочешь подпортить настроение герру Леграну.

– Это его инициатива?

– Это его деньги.

Аксель пожал плечами.

– Да нет. Зачем мне дом?

– Зачем человеку может быть дом? – криво усмехнулся Йорген. – Дай подумать. Ты мог бы завести себе парня и зажить с ним в семейном гнезде на старости лет…

– Я? В Янстале? – сделал большие глаза Аксель.

– Об этом речь все равно не идет. Разве что, пригрозив Леграну возможностью суда, ты можешь получить какие-то деньги. А район все равно снесут.

– А Штадтранд не жалко? Дух времени…

– В прах этот дух рассыпается. А городу нужно расширяться.

– И куда же он будет за Штадтрандом расширяться? Там дальше – только рудники, – Аксель махнул рукой в сторону гор. – Или вы их уже превратили в туристический аттракцион, укрепили стены, провели электричество?

– Нет. Вот где не изменилось совершенно ничего, – медленно произнес Карл и добавил, сделав глубокую затяжку. – Можешь проверить.

– Проверить, – тихо повторил Аксель, обхватив себя ладонями за плечи.

Скосив глаза, Йорген заметил, как побелели костяшки пальцев на руке артиста, стиснувшей кожаный рукав.

– Что та твоя… проблема? Не прошло со временем?

Аксель ответил не сразу. Отпустив плечо, он протянул руку, вынул из губ Йоргена сигарету и от души затянулся.

– Стало хуже, – наконец сказал он, следя за растворявшимся в темном воздухе облачком дыма. – С тех пор жизнь еще дважды здорово прикладывала меня… хребтом, – Аксель мрачно рассмеялся. – И постепенно стало уже… серьезно… Вот что значит гоняться за золотыми пчелами! – произнес он другим тоном, погасил сигарету о балюстраду и бросил в стоявшую рядом урну.

– Я так понял из твоих слов, –  снова заговорил Йорген, – что идея поселиться в Йоханнестале тебя не прельщает. Объясни мне тогда, почему ты здесь? Только ради старой дружбы? – Он переменил позу, повернувшись к Акселю лицом.