Ведьмы

- Помогаешь мне? Мой хороший, – девушка стала гладить мягкий пух. – Мой пушистый. Мой маленький... Только ты меня понимаешь. Пусть даже не думают, что я выйду замуж за этого урода! Скорее на костёр отправлюсь!

При этих словах котёнок жалобно мяукнул и вцепился когтями в одежду.

- Ну что ты делаешь?! Я пошутила. Ну, да и замуж же меня силком не потянут! Кстати, репка спящая крепко! Все те штучки, что ты мне понатаскал, у кого ты свиснул?

Мурлыка спрыгнул на кровать и стал тереться ходя вокруг Вероники.

- Сходи, верни сандаловую свечку, а то девочка по имени Соня обещала тебе свиснуть.

Вероника сама не понимала, почему затеяла этот разговор о юных ведьмах, встреченных сегодня. Просто так хотелось продемонстрировать Мурлыке свою обознаность в его жизни и проделках.

Кот мяукнул и в этом мяукании ясно читалась интонация: «А, может, не надо?»

- Надо, Мурлыка, надо. Может, она ей нужна. А я дальше гаданий идти не собираюсь, так что всё, их не касающееся, отдай ей. Или где там ты его взял.

Снова то же просящее мяуканье.

- Мурлыка, давай не будем ссориться?

Котёнок спрыгнул на пол и стал недовольно махать хвостом, но голоса больше не подал.

Веронику даже передёрнуло, когда в двери постучали и голос господина Тюре поинтересовался:

- Кто там у вас, мисс Вероника? Могу я зайти? – и, не дожидаясь ответа, дверь открылась (Мурлыка еле успел запрыгнуть под кровать).

- Никого, господин Тюре.

- Но я слышал, как вы что-то говорили, – настаивал мужчина.

- Я молилась.

- Так громко? Уж не прячете ли вы кого-то под кроватью или в шкафу? Смею напомнить, отношения до свадьбы это грех. Возьмёте ли вы его себе на душу?

- Ах, господин, Тюре, какой грех? – очаровательно улыбаясь, заговорила девушка, пытаясь на ходу сообразить что-то безобидное. С полицией нравов шутки плохи. Особенно, если учесть, что сегодня её чуть не приняли в ведьмы.

- Но с кем же вы тогда говорили, душа моя?

- Ну-у... Хорошо. Так и быть, вам я скажу. Ведь вам можно доверять, вы не скажете Адаму? Понимаете, узнав, он меня на смех поднимет...

- Я буду нем, как могила. Но что же вы скрываете от своего брата?

- Понимаете, каждый вечер я представляю, будто у меня уже есть дети и я с ними... Пытаюсь их воспитывать, играю, пою им. Укачиваю. Не хотите попробовать? – она протянула мужчине подушку.

- Ах, дорогая Вероника, – замахал руками тот. – С детьми я совершенно не умею обращаться.

- Но это же не настоящий.

- Но вы засмеёте меня.

- А, позвольте поинтересоваться, когда же вы учиться будете? Неужели на настоящих? С настоящими будет тяжелее.

- Вероника, детьми должны заниматься женщины. Это не мужское дело.

- А что же тогда мужское дело?

- Обеспечивать жену и тех же детей.

- А мне кажется, что детям нужна отцовские любовь и внимание так же, как и материнские, а не только пачка денег в месяц.

- Вероника, вы ещё слишком молоды, чтобы понять. Хотя, пожалуй, пора бы уже. Вам пора подумать о замужестве и настоящих детях, а не о подушках и не глупости, вроде наук в старшей школе. Вы должны учиться женским занятиям. Как угодить мужу.

- Пусть и не надеется, – разговор заходил в неприятное русло. Впрочем, Вероника сама его завела, зная обо всех возможных вытекающих. – Я никому угождать не буду. Пусть он мне угождает.

Господин Тюре засмеялся резким прерывистым смехом.

- В таком случае, дорогая моя мисс Вероника, не остаться бы вам старой девой, – насмешливо заметил он, немного успокоившись.

- Никогда на свете. На всякий товар есть купец.

- Уместно ли в вашем случае сравнение с товаром?

- Вполне. Ведь именно товаром меня считают те, кто договаривается о моей руке только с моими родителями, невзирая на мои собственные чувства.

Мужчина смутился (пару дней назад он сделал именно так, как сказала Вероника: договорился с её отцом и братом).

- Ох, за вашим ребячеством я совсем забыл, – наиграно он хлопнул себя по лбу. – Ваша матушка зовёт вас в холл обедать.