Личинный мир

- Папочка, а маме станет легче? Когда-нибудь? - черноволосая девчушка крепко сжимала отцовскую ладонь. Карие глазенки поглядывали то на него, то на женщину за плотным стеклом и решетчатой перегородкой. Она хмурила низкий лобик и взгляд становился совсем не детским. Слишком взрослым для шестилетнего ребенка. 

Маленького медвежонка она переминала тонкимим пальчиками и представляла, как сейчас распахнется дверь и слабая материнскся ладонь коснется ее волос. Потом обязательно она заплачет. И мама будет плакать. А она расскажет ей о мишке, который так хотел познакомиться с мамой. И папа обнимет их и тоже расплачется. А она сперва удивится и немножко испугается, что такой большой и сильный мужчина может плакать. но потом вспомнит, что во взрослых фильмах счастливые всегда плачут, и успокоится.

Минуты шли. Ладошка девочки нетерпеливо подрагивала и сильнее хваталась за отца. Она снова повторила вопрос.

- Не знаю, надюш. Маме пока плохо. Болеет она.

Он и сам невольно поморщился -- давал о себе знать глубокий порез. Как только Надюшка справляется? Жизнь любит -- не передать.

Он стоял и смотрел, как тонкий пальчик Алины водит по старому матрацу, а сухие губы снова шепчут заученную фразу:

-- Мне столько нужно тебе рассказать...

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ПОСТСКРИПТУМ

Говорят, для того, чтобы отпустить прошлое, нужно проиграть самый жестокий сценарий, который он мог бы принести. Только тогда оно полностью отпустит, останется по-настоящему прошлым...

Алина открыла глаза. Ночь вместе с минувшими днями торопливо сползла с ее тела под кровать, и белый потолок стал почти бездонным. Она почувствовала себя совсем другой, неторопливо включила планшет, открыла документ. 

Былое жило в ней слишком долго. Каждое тревожное событие облачилось в подвижную желтоватую кожицу с черной вертлявой головой, копилось в ней и прогрызало внутри нее лабиринтовые ходы. Личинок-событий стало слишком много. Теперь у них был свой, личный мир.

Но три месяца назад Алина, разыскивая способ отогнат прошлое, наткнулась в сети на совет какого-то психолога, -- записать то, что не дает жить и отправить все жто в другой мир. И Алина нашла своим личинкам новый дом, и они, -- словами и знаками, -- несколько месяцев постепенно переползали в него. Самый отвратительный сценарий ее жизни был проигран, прочитан и пережит снова. Он остался навсегда на электроннном носителе под незамысловатым названием "Личинный мир".

Вчера вечером она написала последний абзац и теперь внутри не осталось ни одной дряни. Прошлое осталось далеко-далеко. И в настоящем места ему нет.

-- Дописала? - Глеб только вернулся с работы, тихонько заглянул в спальню. Алина кивнула, отчего-то выдохнула. Действительно стало легче.

-- Не так, как хотела?

Она поднесла руку к груди.

-- Не совсем. Сухо слишком. Грязь осела здесь, -- она сжала не сердце кулак, поморщилась.

-- Не заморачивайся. Главное же, чтобы помогло.

-- Мама, а мы пойдем гулять? На улице такое солнышко! -- трехлетняя дочка прибежала из спаленки, забралась не теплые мамины коленки, крепко обняла за шею.

-- Да, Надюш, только Стасика заведем в школу. А садик на сегодня отменим! -- бодро пообещала Алина.

-- А к бабушке поедем? 

Супруги невольно переглянулись, мать Алины уже полгода жила в доме престарелых, но им обоим почему-то было все равно.

-- Не сегодня, зайка. Потом, -- Алина пересохранила документ, поднялась наавстречу мужу. Отпустило...