Ветер

Глава 8

Когда были созданы первые времянки и баня, «Пересвет» отчалил на Шпицберген. Через две недели он вернулся, привезя дежуривших там американцев и кое-какие семена растений. Для столь сурового климата выращивание растений казалось рискованной затеей, но Бурега убедил всех, что сможет сделать теплицы, в которых вырастит отличный урожай.

За ударным трудом не заметили, как приблизилась зима. Первые неуверенные снежинки быстро переросли в жуткую метель, парализовав всю работу. Люди попрятались в лодку и те здания, которые успели довести до ума. Два дня завывал ветер, забивая остров снегом. Метель выявила все дыры в домах, которые были просмотрены во время отделки. К счастью, мороз был не сильным, иначе непродуманная система отопления могла подкинуть проблем. Дома, собранные из плит с аэродрома отапливали «буржуйками», переделанными из обнаруженных во время обследования острова бочек из-под топлива. Эта находка позволила реанимировать трактор кабелеукладчик. При помощи его пилы, приспособленной для вырезания в грунте каналов для укладки кабеля, пилили бревна.

Старый дизель молотил круглыми сутками. Благодаря его работе в новых домах никогда не было холодно. Помимо заготовки дров, трактор вырезал траншеи под основания стен. Снятую с затонувшего сейнера лебедку переделали в подъемный кран. С ее помощью ставили стены и поднимали на «коробку» плиты перекрытия. Дома получались некрасивыми, похожими на склепы без окон и дверей. Забирались в них через яму под стеной, в которой вечно стояла вода. В принципе, все члены экипажа, включая американцев, могли спокойно жить внутри «Пересвета», но Татарчук ждал пополнения и хотел быть готовым к нему.

Еще в самом начале освоения острова были обнаружены следы котельной. До катастрофы она топилась мазутом. Рядом с остатками ее стен обнаружилась закопанная в вечную мерзлоту бочка. Внутри нее находилась густая и черная, как смоль масса жидкого топлива. Вместе со стенами, растащенными по острову наводнением, вода унесла и стратегические запасы угля. Понадобилось несколько субботников, чтобы собрать уголь по кусочкам.

Топить мазутом дома было не с руки. Он плохо горел и не держал тепло. Уголь и дрова подходили намного лучше. Да и жило в домах не более двадцати человек одновременно, занимающихся благоустройством внутренних помещений. Большая часть экипажа жила в подводной лодке. Смены дежурств существовали как в прежние времена, когда существовал Устав и дисциплина. Поэтому был некий круговорот жизни: лодка – отдых – поселок – отдых – снова лодка и так по кругу. Поначалу жизнь в новостройках воспринималась как необходимое зло, но по мере улучшения условий жизни в них, недовольства стало меньше. Со временем дома начали восприниматься, как гражданская жизнь после службы.

Не хватало только женщин для полноценного качества жизни. Именно это занимало Терехина больше всего в последнее время. Не видел он будущего у поселка без женского пола. Сейчас он больше походил на мужской монастырь с суровыми солдатскими законами и аскетизмом. Мужская энергия нередко находила выход в агрессии. Несколько раз случались такие жестокие драки, после которых пострадавших приходилось надолго убирать в санчасть, а зачинщиков отправлять на самый тяжелый труд. Виктор предвидел, что эта проблема не исчезнет сама собой. Будут и драки и убийства. Он заметил, что пятеро темнокожих матросов с американской субмарины стараются держаться вместе. Не особо одаренные умом парни питали к ним острое неприятие. И это при том, что известных выживших в мире людей было не более трех сотен.

Где искать женщин, а заодно и прочих выживших, Терехин не знал. Суша представлялась ему, как один сплошной океан грязи. Все ждали появления «Монтаны» с ценным грузом женского пола. Постепенно Виктор стал готовить Татарчука к тому, чтобы устроить по крепкому льду небольшой поход на материк. Единственной проблемой являлось отсутствие нормальной зимней одежды, без которой поход был невозможен.

Постепенно идея поиска людей вышла за пределы обсуждений высшими офицерами. Где и как искать людей мнения расходились. Кто-то считал, что необходимо направляться к большим городам, потому что на их останках еще можно было хоть как-то прокормиться. Другие считали, что все города на дне и искать там людей бесполезно. Практичнее попытаться найти их в горах. Только там имелась хоть какая-то защита от ветра и воды. Проверить оба предположения можно было только на практике. Татарчук отдал приказ продумать маршрут, как следует подготовиться, чтобы к следующей зиме быть во всеоружии. А пока дел в строящемся поселении было невпроворот даже для холостяцкого коллектива.

Меняющийся климат привел к одному неожиданному фактору. Зима оказалась не такой суровой, как все ждали. Атмосфера, закрытая от солнца, равномерно распределяла температуру по всей планете. Снега было много, были ветра, но неистовых морозов под пятьдесят не случилось. Тем не менее, мелководные озера лед сковал почти до дна. Жители поселка вырубали лунки и собирали, идущую на кислород рыбу.

К Новому году поселок стал похож на ровное снежное поле, из которого тут и там курился дымок, да были протоптаны извилистые тропинки, сходящиеся в одну широкую, которая вела к подводной лодке. Домики занесло снегом под крышу. Снег был не чистым, с коричневатым оттенком из-за вкраплений мусора, которым была забита атмосфера. Низкое темное небо, лишенное солнца, на полгода спрятавшегося за горизонт, сливалось с бескрайней снежной равниной. Поселок, казался подвешенным в темной бесконечности.

Передвигаться по снегу без специальных приспособлений было невозможно. Смекалистые парни из подручного материала соорудили снегоступы. Удобные приспособления для ходьбы по рыхлому снегу меняли походку человека. Чтобы нормально передвигаться в снегоступах, приходилось шире расставлять ноги и делать более длинные шаги. Со стороны это напоминало ходьбу по земле в ластах.

Российские и американские матросы, в основном из-за языкового барьера, держались отдельно друг от друга. Команда «Пересвета», считая себя большинством, не хотела утруждаться изучением английского. Американцы тоже имели некоторую гордость и особо не спешили вникать в особенности русского языка. Они еще надеялись, что по возвращении «Монтаны» их будет большинство, и язык придется учить русским. Общение происходило при помощи тех, кто немного понимал по-английски. Виктор Терехин был одним из таких людей. Из-за этого он был освобожден от всякого труда на борту субмарины, участвуя в тех операциях, где американцы и россияне трудились совместно.