Ветер

- Этак к вечеру я буду дома. – Предположил Егор.

Эта мысль даже порадовала. Ему уже нестерпимо хотелось попасть в теплую уютную пещеру, развести огонь под ванной и как следует согреться в ней. А потом рассказать семье за чашкой ароматного чая о своих приключениях. Егор нажал на педали. Бревно немного осадило его намерения, а потом сдалось и поплыло с нужной скоростью.

Он пожалел, что не взял с собой хозяйственных перчаток, которые нашел в фуре с сантехникой. Сейчас они были бы очень кстати. Браться за железные рычаги не хотелось. Руки сразу начинало ломить от холода. Ветер становился сильнее, и рабочая роба уже нее была способная защитить от холода. Егор встал и вынул из рюкзака палатку, обернулся ею с головой, оставив свободными только руки, и то на время, если потребуется подрулить.

Ветер поднял волны. Они догоняли плот и с плеском ударялись о его борта, растекаясь по палубе. Это можно было считать досадной неприятностью, потому что скоро начались совсем другие проблемы. Поднялась метель. Она началась внезапно. Егор сразу понял, что стихия разыгралась не на шутку.

Его толкнул в спину порыв ледяного ветра. Он обернулся и увидел, что в какой-то сотне метров от него находилась белая стена приближающейся снежной метели. Пришлось срочно править в сторону гор. Плыть вслепую Егор не собирался.

Метель накрыла его, когда до ближайшего пристанища оставалось не меньше километра. Егор выправил курс и был уверен, что доберется до берега, даже если не будет его видеть. Снег закрыл собой всё. Сильный ветер кружил его вокруг плота и бросал в беспокойную воду. Егор плотнее закутался тканью палатки и не переставал крутить педали. Рано или поздно, но он непременно окажется у подножия горы.

Удар обо что-то, чуть не сбросил его в воду. Он еле успел зацепиться за рычаг. Ноги соскользнули с мокрого, покрытого коркой льда, пола и очутились в воде. Бревно догнало плот и чуть не придавило их. Егор в паническом страхе заскочил назад, крепко ухватился за рычаги управления и огляделся. Вода бурунами расходилась от плота, словно они застряли на пути мощного потока. Препятствие разглядеть не удалось, скорее всего, оно скрывалось под водой. Егор крутанул педали. Плот управлялся, а значит, они уже соскочили и просто попали в мощный поток. Теперь вообще было неясно в какую сторону править.

Вокруг была только белая мгла, тонущая в черной воде. Мозг лихорадочно соображал, как поступить в этой сложной ситуации. Плыть наудачу было опасно из-за возможности сбиться с курса и уплыть так далеко, что горы могли исчезнуть из виду. Для Егора они были единственным ориентиром, по которому он смог бы вернуться домой.

С другой стороны, пассивно ждать он не мог. Мокрые ноги начали замерзать. Одежда на морозе стала колом и больше не сохраняла тепло. Приходилось выбирать из двух зол, потеряться или замерзнуть. Егор выбрал первое. Чтобы не удалиться на большое расстояние от гор, потянул за правый рычаг и крутанул педали. По его замыслу, если ездить по кругу, то не получится удалиться от берега на большое расстояние.

Кают-компанию «Пересвета» перед переговорами, украсили, как могли. Командование американской атомной подводной лодки «Монтана» совместно с командованием «Пересвета» решили, что переговоры на высшем уровне помогут найти компромисс необходимый для совместного использования запасов семенного хранилища.

Пять американских офицеров, одетых в парадную форму и благоухающие дорогим парфюмом, вошли в помещение кают-компании. Их встретил командир «Пересвета» Татарчук, заместитель командира Терехин и еще два старших офицера. Виктор Терехин на переговорах выступал в качестве переводчика.

На столе стояли бутылки с минеральной водой и бутылка с разбавленным медицинским спиртом. Татарчук решил, что начатую бутылку коньяка ставить невежливо. Вместо этого они на скорую руку профильтровали спирт, через уголь из фильтрующего элемента противогаза, смягчили его сахаром и дистиллированной водой. На вкус все равно получилось достаточно мерзко, но гораздо терпимее, чем просто развести спирт водой. Из закусок на столе были только консервированные фрукты и овощи. Из горячего – борщ. Красный наваристый, заполняющий своим ароматом всю атмосферу камбуза.

- Предлагаю, начать наши переговоры с небольшого вступления. – Татарчук сделал знак матросу, чтобы тот разлил спирт по посуде, пластиковым одноразовым стаканчикам.

Матрос разлил очень оперативно.

- Прежде, чем завести разговор о деле, я хочу поздравить вас, коллеги, с тем, что нам удалось пережить катастрофу, аналогов которой не было на памяти человечества.

Терехину с трудом успевал переводить речь командира. Татарчук взял в руки стаканчик и протянул его в середину стола. Американцы, не привыкшие к таким традициям, не растерялись и чокнулись с командиром российской подлодки. Выпив, российские переговорщики сразу накинулись на горячий борщ. Американцы пытались заесть сладкими консервированными персиками, но видя, с каким аппетитом русские офицеры уплетают борщ, последовали их примеру. Они обменялись между собой репликами, признавая, что такая закуска вполне подходящая. «Банкующий» матрос снова разлил спирт по стаканчикам.

- А теперь я хочу помянуть тех, кто погиб в этой катастрофе. Ради памяти о них, мы должны поступить так, чтобы тем, кто уже никогда не будет с нами, не было стыдно за нас. За тех, кто не снами, не чокаясь. – Татарчук выпил одним махом.

Офицеры раскраснелись от алкоголя и горячего борща. Командир американской субмарины Джон Коннелли дождался, когда матрос обновит посуду. Взял в руки стаканчик и поднялся. Долго смотрел в его дно, как будто там было написано то, что он собирался сказать. Наконец, он выдал:

- Офицеры, сейчас мы остались без стран, которые защищали, без родных и близких, без всего, ради чего пошли на эту службу. Все, что у нас сейчас осталось, это наши жизни. Нас мало и надо как-то с умом распорядиться этим, чтобы род человеческий не прервался. Мы хотим начать миссию по поиску оставшихся в живых. Ведь где-то они остались? Давайте сделаем так, чтобы это хранилище не стало новым яблоком раздора. Давайте становиться умнее.