Ветер

- Слава Богу, вы живы! Что с Дмитрием?

- Голову разбил немного. В санчасти отлеживается.

- Пусть поправляется. Я очень рад, что вы снова на связи. Признаться честно, страшно остаться единственными людьми на планете.

- Да ладно тебе. Есть вести он наших, в Норвежском море?

- Нет, молчат. Американцев предупредили о цунами. Они на связь не выходили пока. Думаю, что они на глубине еще.

- Как думаешь, Игорь, такие цунами могут еще повториться?

- Вряд ли. Я вот подумал, что волны могут сойтись на экваторе и снова разойтись в обратном направлении. Но силу они потеряют, это точно.

- А может быть, загасятся?

- Может. Какие у вас планы?

- Планы те же. Двигаемся домой, через Норвежское море.

- Хорошо, до связи!

- До связи! – Ответил Терехин в пустой эфир.

Тамара надеялась, что муж успеет вернуться до наступления сумерек. Она несколько раз спускалась вниз по дороге, несмотря на протесты сына, ждала там Егора, но каждый раз начинающаяся гроза загоняла ее в пещеру. Дурацкие мысли лезли ей в голову. Что будет, если Егор не вернется? Она понятия не имела с чего начать, чем заниматься, чтобы найти пропитание. Могла приготовить тех же крыс, но совершенно не представляла, как их поймать. Да и сама охота на крыс представлялась ей чем-то пугающе отвратительным, к чему она не скоро будет готова.

Когда наступила ночь, Тамара дождалась, пока уснут дети, взяла горящую свечу и вышла с ней наружу. Ей хотелось, чтобы Егор смог издалека увидеть пламя свечи, как ориентир. Она водила свечой из стороны в сторону. Легкий ветерок колыхнул пламя и затушил его. Тамара осталась стоять в полной темноте. Поругала себя за несообразительность. Что стоило ей взять с собой зажигалку? Возвращаться пришлось наудачу, вытянув перед собой руки. Пару шишек набить все равно пришлось.

В пещере Тамара уже ориентировалась и смогла добраться до матраца, на котором спала Катюшка. Забралась под нагретую палатку и прижалась к дочери. В животе раздались голодные урчания. Завтра они будут есть крыс. С этой мыслью Тамара уснула.

Егор проснулся оттого, что стало прохладнее, еще он отлежал себе все, что можно отлежать на голой скале. Поясница не разгибалась, ноги и руки затекли. Егор осмотрелся. Вершина, перед которой он стоял, имела пологий южный склон. Егор решил снова искать путь вдоль кромки воды.

Дожди приносили пользу. Они вымывали грязь из горных складок. Егор предположил, что через некоторое время он сможет ходить по горам гораздо свободнее, не выискивая среди рек грязи удобный проход.

Утренняя свежесть отступила. Стало теплее, и зубы перестали стучать друг о друга. Куда бы ни упал взгляд Егора, везде виделось одно и то же. Голые камни и только вода до горизонта. Он бы сейчас дорого отдал, чтобы увидеть то, что сталось с его родным городом. Предполагая очевидные масштабы разрушений, Егор надеялся, что на равнинах нет такой воды. Ему казалось, что ветер должен был ее сносить с ровных поверхностей и терять только там, где встречались препятствия. Как эти Уральские горы.

По ощущениям, время приближалось к обеду. Желудок все настойчивее просил покормить его. Егор остановился, чтобы сделать глоток воды. Ее в бутылке оставалось чуть меньше половины. Вода не заглушила голод, но ненадолго успокоила желудок. Он присел на камень, чтобы дать отдохнуть натруженным ступням. Ходьба по камням то еще испытание для связок. Вынул натруженные ноги из ботинок и осмотрел. Ему показалось, что щиколотки немного припухли. Помассировал ноги, разгоняя по ним кровь.

Надо было идти дальше, чтобы успеть до зимы изучить окружающую местность и получить с нее, хоть какую-нибудь пользу. Егор со страхом представил себе время, когда начнутся морозы, когда весь мир скроется под снегом. Самое теплое, что у него было из одежды, это грязная куртка, в которой он лазил ремонтировать свою машину. Но и она вряд ли могла спасти от мороза. Нужны дрова, много дров, чтобы всю зиму не выходить из пещеры. Питаться подножным кормом, то бишь крысами и ждать тепла.

За невеселыми мыслями Егор не заметил, как тропка, по которой он шел, вдруг оборвалась отвесным склоном с отрицательным уклоном. То есть основание склона уходило в гору сильнее, чем нависал карниз. Егор посмотрел вниз и обомлел. Он увидел деревья. Серые, грязные, они, тем не менее, не были сломаны ветром. Егора пробрало ощущение торжественности момента. Ему показалось, что он встретил соотечественника после долгих лет жизни на чужбине.

Склон уходил вниз на сто метров. На дне его была такая же жижа, что и везде. Егор спустился в обход, по более пологому склону. Уровень воды, когда-то был выше уровня нижнего основания уклона. Сейчас он опустился ниже, метра на два. Ступил в грязь и к собственному удовольствию понял, что глубина ее не больше пятнадцати-двадцати сантиметров. Ботинки чавкали и вязли в ней, но Егор не обращал на это внимания.

Высокий каменный потолок нависал над головой. Он то и защитил деревья от безжалостного урагана. Но деревьям все равно досталось. Некоторые ветви обломились под тяжестью налипшей грязи, другие обвисли, с трудов выдерживая дополнительный вес.

Егор дотянулся до ближней ветки и осторожно отер лист от грязи. Затем очистил все листья на ветке. Приятно было видеть зелень живых листьев. Подтянул ветку к носу и вдохнул запах зелени. Она источала тонкий горьковатый аромат ностальгически приятный. Во что бы то ни стало, Егор поклялся самому себе сохранить эти деревья. Может быть, во всей округе не осталось никого живого кроме семьи Горбуновых и этих деревьев.

Обломанные ветки лежали под ногами. Их было гораздо больше, чем можно унести за один раз. Егор не стал устраивать себе передышки, а сразу принялся собирать их. Ветки еще были сырыми, плохо ломались. Он несказанно обрадовался тому, что не потерял топорик. С ним работа шла споро. Скрутил тросом вязанку и попробовал ее приподнять. Она оказалась тяжелой. И без того непростой путь, мог занять с такой ношей гораздо больше времени. Егор решил возвращаться другой дорогой, которая по его разумению должна быть короче. Он решил обойти гору, на которой обосновались по другой стороне.