Ветер

Джейн не очень любила общаться с Джоном. Он всегда выбирал покровительственную и поучительную интонацию, и у нее создавалось ощущение, что она разговаривает с господом богом в человеческом обличье.

- Этого психа спасать не надо. Он уже спасен. Господь специально изолировал его от остальных. – Примерно так она относилась к своему соотечественнику.

Зато к экипажу американской подводной лодки она относилась с огромным сочувствием и старалась не пропускать ни одного сеанса связи. Втайне от Игоря, она рассказала о Хранилище семян на острове Шпицбереген. Как биолог Джейн знала о нем и решила дать небольшой козырь подводникам.

Егор налил немного воды в котелок и поставил над таблеткой сухого горючего. Он угрюмо посмотрел на таблетку, пламени которой едва хватало нагреть литр воды.

- А дрова все равно придется искать. Крысятину на таблетке не приготовишь.

- Бе! – Катя сделала вид, как ее тошнит от слова «крысятина».

- Хорошо, я буду называть ее дичь. От слова дичь тебя не тошнит?

- Тошнит, я же все равно знаю, что это крыса.

- Не крыса, дочь, а горный кролик. Это разновидность кроликов. Горные кролики маленькие и серые, и немного похожи на крыс. – Отец сочинил небылицу.

- Как дед Мороз похож на тебя?

- Да, примерно такое же сходство.

С улицы донесся гром.

- Интересно, теперь дожди каждый день будут идти? – Тамара прислушалась к звукам снаружи.

Ей не ответили. Егор почему-то подумал, что планета сама в шоке от того, что произошло на ее поверхности, и теперь никак не может определиться с новым порядком погодного круговорота. Огромные водяные массы, выброшенные на сушу, изменили весь установленный миллионами лет порядок движения ветров и течений. И когда этот порядок отрегулируется снова еще неизвестно? Вода будет стекать в океаны, постепенно заполняя их снова, и в течение этого периода никакой стабильности не будет.

Громовые раскаты участились. Они были все ближе. Матвей не усидел на месте.

- Я пойду из тоннеля посмотрю на грозу.

- Наружу не выходи. – Предупредил его отец. – Молнии, град, а может еще какая-нибудь гадость, о которой мы не имеем понятия.

- Я с ним, пригляжу. – Тамара решила подстраховаться.

На улице стало еще темнее. Тяжелое близкое небо озарялось вспышками молний, сверкавших где-то там за темной пеленой облаков. После каждой вспышки гремело так, что закладывало уши. Тамара не могла припомнить ни одной такой грозы за всю свою жизнь. Вдруг одна из молний ударила в водоем. Ее вспышка так ослепила всех, что на мгновение показалось, будто выжгло сетчатку. Следом за молнией раздался жуткий раскат грома. Тамара невольно зажала уши руками и присела на корточки. Волосы на голове зашевелились. Тамара подумала, что это от страха.

Матвей рассматривал свою руку. Он включил налобный фонарь.

- Смотри, волосы дыбом торчат. Статика сильная. У тебя тоже. – Сын перевел фонарь на волосы матери.

Волосы у нее на голове распушились, а кончики даже приподнялись.

- Матвей пошли в пещеру, страшно мне. – Честно призналась мать.

Матвей, почувствовал себя в ответе за «слабую» и «трусливую» женщину, и согласился с ней. За ними снова полыхнула молния, на мгновение спроецировав тень на стену. Мать и сын прибавили шаг, а когда сзади ударил гром, почти перешли на бег. Следом за громом с улицы донеслась характерная чечетка падающих градин. По тоннелю потянуло холодком.

- Там снова град. – Доложил Матвей отцу, разливающему по посуде кипяток.

- Выходит воду подняло высоко в небо. Замерзает и падает. – Разъяснил явление отец. – Вот, угощайтесь, «энзе» достал.

Егор раздал всем по галете из армейского сухого пайка, которые смог предусмотрительно припрятать, и по кусочку сала, которое вначале все усиленно игнорировали.

- Вау, знатная пирушка. – Воскликнула Тамара.

Она с отвращением ждала время, когда придется переходить на крысятину, и очень радовалась тому, что это время удалось еще немного отсрочить.

Семья захрустела галетами. В пещеру долетали отзвуки грома, вспышки молний отсвечивали на стенах. Самодельная парафиновая свеча давала свет, и в ее потрескивающем горении было столько спокойствия и умиротворения, что после ужина все, кроме Егора решили лечь спать.

Егор дождался, когда все уснут. Затушил свечу и, взяв фонарик с динамо, отправился посмотреть на грозу. На улице стемнело. Темнота была почти такой же плотной, как и мрак пещеры. Гроза ушла за гору. Вспышки молний отражались в черном зеркале водоема. Из-за суеверного страха перед стихией и всем, что она породила, Егор представлял, что в этот момент черный водоем точно так же всматривался в одинокого человека, выглядывающего из пещеры. Ему казалось, что водоем чувствует к Егору и всей его семье неприязнь. Неприязнь такого рода, какая бывает у существ из разных эпох. Егор и его семья по случайности остались от прошлой эпохи, и теперь вызывали отторжение у нового мира.

- А, плевать. – Вслух произнес Егор и под монотонное «вжиканье» вернулся в пещеру.

Он укутался в спальник. Перед сном он собирался подумать о планах на завтрашний день, но единственная мысль о том, что нужно искать дрова, слабым импульсом тронула его извилины. Сон завладел им за несколько секунд.

Это было первое утро, когда они точно знали, что это утро. Молчаливое, угрюмое, оно разгоралось за небольшой двойной вершиной. Ему было от чего чувствовать себя угрюмым. Миллионы лет эволюции, тщательного отбора и прочих премудростей природы были перечеркнуты одной неделей невозможного урагана. Оттого и грозы были похожи на рыдания природы, понесшей тяжелую утрату.

Егор смотрел с края площадки на черный водоем. Он решил спуститься вниз, чтобы рассмотреть и пощупать его во всех подробностях. Что это, жижа, которая затекала к ним в пещеру или более-менее похожая на нормальную воду субстанция? К тому же он рассчитывал чем-нибудь поживиться на берегу. Уровень воды должен был понемногу опускаться, и какие-нибудь предметы могли проступить наружу. Самое полезное из того на что мог рассчитывать Егор, это дрова. Они были сейчас нужнее всего остального. Еду и воду можно было раздобыть, а вот готовить уже было не на чем. Где-то сорванные ветром деревья должны были приземлиться, почему бы не здесь?