Ветер

Его расчет оказался верным. Лодка стабилизировалась в течение нескольких минут. На экране глубиномера обозначился рельеф дна. Автоматика выровняла корабль. Но глубина была недостаточной, чтобы чувствовать себя в безопасности. Время шло, а воды над головой становилось все меньше. Никто из экипажа лодки не представлял, что их может ждать, после того, как лодка окажется на мели. Интуиция говорила Терехину, что там гораздо хуже, чем под водой.

- Виктор! – Татарчук позвал Терехина без официоза. – Смотри какая ситуация вырисовывается. – Он ткнул в экран, на котором была интерактивная карта. – До ближайшей котловины, как было сутки хода, так и осталось. Может быть, нам повернуть по течению и через два дня мы снова окажемся на нормальной глубине?

Терехин понимал, какая ответственность лежит сейчас на плечах командира и понимал все его сомнения. Он мог позволить себе более холодный расчет.

- Товарищ капитан…

- Брось, давай по имени.

- Дим, смотри. – Терехин показал свой листок с расчетами. – Примерно каждый час океан мелеет метров на двадцать. Если этот ураган не прекратится, то на этом месте, менее чем через сутки будет голое дно. Если мы повернем назад, и ветер за это время не остановится, то мы точно сядем на мель. А я не представляю, что творится наверху, и не горю желанием это узнать.

- А если снова заденем корпусом о дно или о скалу, например?

- Да не было тут скал, отродясь. Не первый же раз ходим.

Они оба знали здешнее дно, и отговорки командира были попытками скрыть нерешительность.

- Хорошо, Виктор, вперед, так вперед.

Субмарина продолжила путь на запад. Копируя рельеф, используя каждую ложбинку в ней, корабль достиг котловины. Как изможденный ранами и погонями зверь, лодка залегла на глубину. В отсеках стало почти бесшумно. Экипаж расслабленно выдохнул. Виктор Терехин не позволял себе покинуть капитанский мостик, до тех пор, пока ситуация не нормализовалась.

Когда лодка зависла на предельной глубине в четыреста пятьдесят метров от поверхности, оставив под собой глубину почти четыре километра, Татарчук дружески похлопал Терехина по плечу.

- Ну, что, Виктор, кажется, пора хлопнуть валерьянки?

В каюте у Татарчука оказалась заначка, бутылка двенадцатилетнего дагестанского коньяка. Командир корабля не позволял экипажу, ни при каких условиях брать с собой на борт алкоголь, и эта бутылка оказалась у него по чистой случайности – подарок товарища, недавно уволившегося в запас. Никакой подходящей посуды для коньяка на борту не водилось, поэтому разлили по кружкам. Когда Татарчук наливал коньяк, руки у него заметно тряслись. Сказывалось напряжение душевных сил на протяжении последних суток.

- Короче, ну её нахрен такую погоду. – Татарчук выпил залпом всё, что налил в кружку.

Поставил ее на стол и блаженно выдохнул. Терехин сделал так же. Крепкий напиток разошелся теплом по животу. Они пытались поговорить о ситуации, но сильно уставший организм не позволил это. Виктор понял, что если сейчас он не встанет и не уйдет в свою каюту, то уснет прямо здесь, сидя за столом. Татарчук, по виду, испытывал то же самое.

- Ладно, расходимся, поговорим после. С ног валюсь. – Командир лодки осоловело посмотрел на товарища.

Терехин поднялся, пожал руку Татарчуку и вышел из его каюты. Капитан второго ранга с трудом добрался до своей шконки. Упал в нее и тут же отключился.

Егор не понял, сколько он спал, минуту или несколько часов. Разбудил его страшный грохот. Со сна можно было подумать, что рушатся своды пещеры. Егор вскочил, схватил фонарь и добавил света. Тамара и Катя стояли рядом и тоже напряженно всматривались в темноту. Матвея не было.

- Матвей! – Крикнула Тамара и побежала в сторону выхода из пещеры.

Егор бросился за ней. Обогнал ее и чуть не столкнулся лоб в лоб с сыном.

- Нас, кажется, завалило. – Произнес сын испуганно.

- Что, как завалило? – Переспросил Егор.

- Пойдем, покажу.

Так и было. Вход в пещеру завалило сошедшим сверху камнепадом. Польза от этого была. Струи воды мгновенно опали. По грязным бокам автомобиля стекала густая жижа. Багажник машины немного задрался вверх, из-за того, что камнями придавило передок. Пещеру надежно закупорило камнями.

Егор и Тамара переглянулись. Это был какой-то перебор. Кто-то свыше упорно создавал им испытания нон-стоп.

- Хоть воды не будет. – Беспомощно произнес Егор.

- Семейный склеп какой-то. – Не смешно пошутила Тамара.

- Типун тебе на язык. Это курорт с лечебными грязями.

- Кто станет искать нас здесь?

- Как кто? На работе все знают, куда я поехал. Сообщат, поди, когда в понедельник меня на работе не будет? Родители мои и твои знают, они уж точно забеспокоятся.

В луче фонаря Егор увидел, как у жены затряслись губы, из глаз покатились слезы. Тамара оперлась спиной о стену, обхватила голову руками и заскулила. Егор попытался обнять ее, но жена резко сдернула его руку. Сразу за этим последовала истеричная тирада.

- Ты! Ты…, в жизни сделал хоть что-нибудь нормальное, а?! Я всю жизнь ждала, когда ты научишься выключать у себя дурака. Думала, что это придет с возрастом, что ты поумнеешь, и мы заживем, как люди. А ты, вместо этого, решил убить свою семью. Из всех самых идиотских решений, ты выбрал самое идиотское. Ты идиот, Егор!

Егор представил, как бьет жену кулаком в лицо. Она ударяется головой о стену и затихает. Это могло бы на время подарить ему чувство глубокого удовлетворения, но потом его несдержанность станет между ними ледяной глыбой, через которую точно не протянуть друг другу руку. В конце концов, выговорившись, женщины снова становятся нормальными. На время.

- Успокоилась? – Спросил Егор супругу, ожидающую реакцию на свою несдержанность.

- Нет! – Ответила она дерзко.

- Как успокоишься, приходи наводить порядок. – Егор, молча, развернулся и пошел к детям, оставив жену в полной темноте.