Ветер

- Тогда к передатчику отправится кто-то один, а мы будем ждать здесь. – Предложил Гренц.

Виктор Терехин достал компас и лист бумаги, на котором сквозь грязные разводы проступал рисунок карты. Сориентировался по сторонам света и указал рукой на темнеющий горизонт.

- Вон, в том направлении гора, на которой стоит седьмой передатчик. Надо придумать, из чего сделать весло, иначе ладонями придется грести до второго пришествия. Раз ужина сегодня не будет, давайте разойдемся и поищем что-нибудь подходящее.

Команда разбрелась по горе. Виктор Терехин выбрал себе северную оконечность. В этом месте скала далеко выдавалась в темную, тягучую водную поверхность, выглядящую почти неподвижной, несмотря на присутствующий ветер. Виктор осторожно ступал между камнями, внимательно рассматривая все места, в которые мог забиться мусор.

Слева шлепнуло и потянуло сероводородом. Виктор успел заметить затянувшуюся воронку, оставшуюся после выхода пузыря газа.

- То ли еще будет. – Произнес вслух Терехин, подразумевая, что процесс газообразования только усилится со временем. – Надо будет это место на картах отметить красным.

Он дошел до самого края, так и не найдя ничего подходящего. Скалы были вычищены ветром и дождями до стерильного состояния. С края уступа виднелась граница «болота». Примерно метрах в ста от того места, где находился Виктор волны чистой воды набегали на безмятежную темную поверхность болота. Терехину показалось странным, что эти две среды не смешиваются. Ведь открытая вода должна была размыть болото течением. Подумав, что дело в подводном рельефе, он вернулся назад.

Его команда уже сидела на камнях и ждала командира. Руки у всех были пусты.

- Ну, что у вас? – Спросил не сильно обнадеженный Терехин.

- Ничего, стерильно как в лазарете. – Развел руками Гренц.

- Я тоже ничего не нашел. – Пожаловался Гарифулин.

- И я ничего не нашел, но там, с той стороны, есть перешеек, до следующей скалы. Он под воду уходит. До скалы не больше километра, можно было бы сплавать, поискать там?

- Придется сплавать, хотя… – Терехин задумался, – там, скорее всего, будет тоже самое.

- Я готов, товарищ капитан, сплавать, проверить. – Верещагин даже схватился за баллон в порыве энтузиазма.

- Куда спешишь-то? – Удивился Гренц его порыву.

- Знаете, желудок уже начинает подводить, а я когда работаю, не так сильно о еде думаю. – Признался матрос.

- Куда мы смотрели, когда этого проглота с собой брали? – Добродушно усмехнулся Терехин. – Ладно, уж, плыви, Форест, плыви.

Верещагин лег на круг. Матрос был долговязым, отчего его ноги сильно свешивались в грязную жижу. Он заработал ладонями, как настоящий пароход винтами.

- Осторожнее там. – Напутствовал вдогонку командир.

Но тот уже не услышал, самозабвенно разгоняя спасательный круг.

Оставшаяся троица расселась по камням, наблюдая за удаляющейся фигурой матроса.

- А мы этого не предусмотрели. – Задумчиво произнес Терехин, не уточняя, что именно.

- Чего? – Не понял Гренц.

- Передатчик для самих себя, на такой случай.

- Ну да, мы же были уверены, что с нами ничего не случится. Мы же такие предусмотрительные, сто раз в переделках бывали.

Терехин ничего не ответил. Устало кивнул головой в знак согласия, запустил в грязные слипшиеся волосы обе пятерни и замер, как будто что-то обдумывал. Верещагин отплыл на большое расстояние, но прежде чем он достиг противоположного берега, наступила ночь.

Мошкара, для которой болото стало родным домом, лезла в лицо, нос и уши. Ее звонкое и надоедливое жужжание мешало заснуть. Мешали уснуть и звуки, доносившиеся из желудка. Урчание раздавалось из трех желудков поочередно. Это было похоже на то, как если бы человеческий орган вдруг осознал себя личностью и принялся разговаривать с себе подобными. К середине ночи желудки спелись до такой степени, что пытались исполнять одну партию разными голосами одновременно.

Терехин не выдержал пытки музыкой голодных желудков, да еще и комариного писка, встал и отправился на ощупь к берегу, ждать Верещагина, который запросто мог по глупости пуститься в ночное плавание. На берегу было тихо. Густая жидкость не плескалась по камням. Над водой появился первый утренний туман. Из-за кромешной тьмы его присутствие ощущалось по влажному зябкому прикосновению к коже рук и лица. Терехин посмотрел на свои командирские часы с фосфорными стрелками. До рассвета оставалось не меньше часа.

Наедине с собой, Виктор, как правило, автоматически вспоминал прошлую жизнь. Сейчас ему вспомнились туристические вылазки на природу с товарищами. Точно так же ощущался на лице утренний туман, если встать раньше всех, чтобы разжечь костер и приготовить завтрак. Но звуков природы тогда было больше. Теперь же кроме комариного писка и звуков, производимых самим собой, Виктор не слышал больше ничего. Ему подумалось, что сейчас он находится не на скалистом острове, а в каком-то «мешке» без времени и пространства. На некоторое время даже идея с поиском людей показалась ему абсурдной своей бесполезностью. Будто она была нужна ему только для того, чтобы не верить, что он находится в «мешке». С первыми проблесками зари, глупые мысли развеялись сами собой.

Все уже привыкли, что первые два часа после рассвета стоит густой туман, в котором пускаться в плавание без компаса, сравнимо плаванию в темноте. Троица собралась на берегу в ожидании Верещагина, везущего известия.

Туман начал редеть. За час он почти растворился, позволив увидеть берег соседней скалы. Верещагина на нем не было видно. Ни на том берегу, ни на воде. Троица целый час всматривалась перед собой, не берясь делать никаких предположений относительно отсутствия их товарища. Первым не выдержал Гарифулин.

- А он доплыл вообще? Мы же не видели, вдруг там совсем трясина?

- Ладно, не паникуй раньше времени. С чего бы там была другая трясина? Там такая же трясина на вид, как и здесь. – Посоветовал командир.