Страница 40 из 99
Феликс глухо застонал, окончательно признавая то, что в глубине души понял сразу, как только вошёл в дом, когда торопился прогнать её подальше от себя. Он никогда не убьёт Агнессу. Даже если не найдётся другого способа. Даже если её жизнь будет означать, что ему и дальше всегда, каждое воплощение придётся умирать слишком рано, с мучительной болью. Это ведь всё равно лучше, чем полное и окончательное исчезновение. Её исчезновение.
Звон разбитого стекла ознаменовал конец очередной бутылки. Феликс снова потянулся к бару, но, не удержав равновесие, рухнул на пол. Почувствовав под собой хруст осколков, только махнул рукой. Усталость наконец навалилась с новой силой, позволяя погрузиться в тяжёлое, давящее бездействие.
Дождавшись, когда доносящийся снизу грохот и звон утих, Агнесса осторожно выглянула из комнаты. Она уже привыкла к тому, что в моменты плохого настроения Феликс бывает более чем несдержан, и раньше не видела в этом ничего ужасного, полагая, что каждый справляется с проблемами, как умеет, и лучше в это не вмешиваться. Тем более он и сам несколько раз это повторял и обычно старался ограждать её от проявлений своего раздражения.
Но сегодня Агнессе было страшно. И за саму себя, и за него, без остановки крушащего всё вокруг. В такой ярости было что-то ненормальное, приводящее в ужас. Она прислушивалась к каждому звуку, надеясь, что вот-вот всё закончится, но едва ей начинало казаться, что временами возникающая тишина воцарилась насовсем, как та снова нарушалась новым шумом и неразборчивым злобным бормотанием.
Однако на этот раз прошло уже больше четверти часа, а в доме по-прежнему было тихо, и она решилась подойти к лестнице. Не увидев в холле ничего, кроме нескольких разбитых ваз и опрокинутой мебели, спустилась вниз.
Феликс лежал на полу гостиной, в куче битого стекла, и на мгновение у неё промелькнула пугающая мысль, что живой человек не может так лежать, не может уснуть, когда в тело впиваются осколки.
С трудом пересилив охватившую её дрожь, Агнесса присела рядом, нерешительно дотронулась до его запястья и нервно рассмеялась, нащупав пульс. Наверное, лучше было на этом успокоиться и уйти, дождаться, когда он снова поведёт себя, как обычно, и они оба смогут сделать вид, что этого безумия не было вовсе, но осколки притягивали взгляд, пробуждая новые опасения. Невозможно было кого-то оставить вот так.
- Феликс… - Агнесса легонько потрясла его за плечо. – Феликс!
Звучащий совсем рядом встревоженный голос вырвал из бесполезного сна, не спасавшего от навязчивых мыслей и ощущений.
- Уйди, - пробормотал он, наткнувшись взглядом на ведьму.
- Тебе нужно перебраться в спальню, - мягко проговорила Агнесса. – Здесь… беспорядок, можно порезаться.
- Беспорядок? – он с неприязнью засмеялся, чувствуя, как от этого неуместно заботливого тона, от очевидного желания сгладить острые углы в нём снова просыпается злоба. – Тебя волнует беспорядок?! Неужели так не нравится видеть, чего ты добилась своей глупостью?! Маленькая притворщица! Ты, однако, хорошо устроилась! Ничего не способна сделать сама, только загадать желание и тут же отречься, спрятаться, сбросить с себя всю ответственность! Дрянь!
Он чувствовал, как руки начинают дрожать в отчаянно сдерживаемом желании ударить, снова что-нибудь сокрушить, но не мог остановиться. Слова слетали, заново распаляя ярость. Сейчас он действительно её ненавидел. За искреннее беспокойство во взгляде, которое медленно сменялось удивлением и обидой. За прошлое, в котором он был виноват ничуть не меньше, и она никак не давала это забыть. За бесконечную череду страданий, которые мучительнее той единственной, давно пережитой и забытой ужасной смерти, на которую обрёк её он. За то, что сейчас он не может её убить.
Агнесса ошеломлённо отпрянула.
- Я-то что сделала? Феликс, ты ещё хоть сам понимаешь, что устраиваешь?! Ты разгромил весь дом, я весь день прислушивалась, пытаясь понять, что здесь происходит, и гадала, жив ты ещё или нет! Ты…
- Кто?! – сквозь зубы поинтересовался колдун, видя, что она не решается договорить. – Ну! Кто?!
Она молчала, уже жалея о вырвавшихся от незаслуженных оскорблений словах и усиленно пытаясь придумать, что ответить, чтобы не разозлить его ещё больше. Но вместо подходящего ответа в голове лишь промелькнула запоздалая мысль, что нужно было послушаться и уйти сразу, едва он начал возмущаться.
Агнесса неловко попыталась встать, собираясь хотя бы сейчас последовать здравому смыслу, но Феликс молниеносным движением ухватил её за запястье, не собираясь больше давать такую возможность. Агнесса всхлипнула от боли, невольно пытаясь вырваться из хватки, но добилась только того, что он ещё сильнее сжал руку, едва не ломая кость.
- Ты онемела, ягнёночек?
- Отпусти, - через силу выдавила Агнесса. – Ты сумасшедший. Тебе давно пора…
Она не успела договорить. Половину лица обожгло резкой болью и, не успев ничего понять и удержать равновесие, Агнесса опрокинулась на пол.
На какое-то мгновение Феликс почти успел опомниться, заметил, что уже не осознавал последних действий, и ощутил ужас при мимолётной мысли о том, чем это может закончиться. Но Агнесса шевельнулась, делая попытку сбежать, и необузданная, отчаянная жажда чужой боли снова хлынула на свободу, заглушая разум.