Судьба

— Елизавета, поверь мне, в нашей стране еще и не такое бывает. Давай отпустим Наталью Александровну. И будем все-таки ей благодарны за то, что все выяснилось.

— Да, конечно. Извините. Я просто за время своей работы впервые с этим сталкиваюсь, — говорит Лиза. Наталья молча собирает папки со стола, направляется к двери, оборачивается.

— И да, Роберт, юбилей у меня пятнадцатого января. Надеюсь, все будет, как всегда, на высшем уровне.

— Можете не сомневаться, Наталья Александровна, — одариваю ее очаровательной улыбкой.

— Что это только что было? — спрашивает меня Елизавета, как только Наталья покидает кабинет.

— По-моему, Наталья Александровна только что все нам объяснила, — сажусь в кресло, беру чашку кофе, отпиваю. — Я уже говорил, что кофе у тебя просто великолепный?

— Говорил. Роберт объясни мне, что тут только что произошло? — недовольно возмущается Елизавета.

— Произошла ошибка. Но мы все уже выяснили. Все, конец истории. Можете продолжать работать, Елизавета Андреевна.

— Роберт, я, может быть, и ненормальная, но не совсем дура! Это дело рук твоей жены?!

«Моей жены». Ненавижу это словосочетание. Я бы многое отдал, лишь бы она никогда не была моей. Но время не отмотать назад, придется разгребать ошибки прошлого.

— Да, ты не дура. И, как умная девочка, должна просто продолжать работу без лишних вопросов. Все хорошо. Я обещаю тебе, ничего подобного больше не повторится.

Елизавета хмурится, надувает губки. Поднимаюсь с кресла, подхожу к ней, целую ее. Она не отвечает на поцелуй, застывает в одном положении.

— Лиза, малышка, открой свои вкусные губки, — шепчу моей обиженной девочке прямо в губы.

— Нет, — упрямо произносит она, и ее губки раскрываются. Врываюсь, поглощая ее рот, отчего моя девочка ахает, медлит, но все же отвечает на поцелуй.

— Вот так, малышка, не смей мне отказывать! — говорю, отрываясь от ее вкусного ротика. — А теперь давай позавтракаем. Надеюсь, ты накормишь меня?

— Да, конечно, что ты хочешь? На завтрак у нас подают очень вкусные блинчики.

— Вот и хорошо. Давайте ваши блинчики. И побыстрее. У меня, как выяснилось, сегодня есть очень важные дела!

Завтракаем мы в кабинете. Елизавета опять задумчива и молчалива. Это плохой знак, она только начала раскрываться. И я никак не могу допустить, чтоб она опять закрылась от меня. Елена, чертова сука! Иногда мне кажется, что Елена – наказание за все мои грехи. Наказание, которое я выбрал сам для себя. Черт, и почему мне раньше казалось, что я все делаю правильно.

После утреннего инцидента мне уже не кажется идея папки, лежащей в моем сейфе, столь удачной. Я подвергаю риску теперь не только себя, но и Елизавету. Она становится моим слабым звеном. Моим уязвимым местом. Чего я никак не могу допустить. Я не могу подвергать мою девочку еще большей опасности. Надо искать новые пути. Но какие? У меня нет времени на раздумья. Есть два варианта: как-то надавить на Елену, но так, чтобы она не подключила сюда своего папашу (если она, конечно, этого еще не сделала, на что я очень надеюсь) или оставить свою малышку. Но этого я сделать уже не смогу. Я не могу ее отпустить. Это тупик. Думай, Роберт, думай. Ты просто обязан что-то сделать. Нельзя, чтобы Лиза пострадала. Я, наверное, отдал бы полжизни за то, чтобы вернуть время назад и не быть таким самонадеянным, эгоистичным, алчным идиотом.

Время собирать камни. Только мои камни неподъемные для меня, но я должен надорваться и собрать их. Все, времени нет, для начала надо навестить мою «дражайшую» супругу и попытаться не убить ее во время нашего разговора.

Лиза молча ковыряется в своей тарелке, она практически ничего не съела. Так не пойдет. Беру ее тарелку, пододвигаю к себе, отнимаю у нее вилку. Отламываю кусочек блина с творогом, подношу к ее губкам.

— Открой ротик, малышка.

— Роберт, я не хочу есть, — недовольно сопротивляется она.

— Елизавета, я не спрашивал у тебя, хочешь ты есть или нет. Открой ротик.

Лиза хмурится, поджимает губки.

— Роберт, я действительно не хочу есть. И прекрати меня кормить. Я не маленькая девочка.

— Не маленькая. А ведешь себя, как будто тебе пять лет.

Она вообще отворачивается от меня. С шумом кидаю вилку в тарелку.

— Лиза, посмотри на меня! — мой тон заставляет ее повернуться и посмотреть мне в глаза. — Елизавета, прекрати думать. Я прямо слышу, как в твоей голове вертятся шестеренки. Все хорошо! Забудь про утренний инцидент. Вчера ты сказала, что доверяешь мне.

— Я доверяю, но…

— Никаких «но». Малышка, я больше не допущу, чтобы подобное повторилось. Согласен, это моя вина. Я должен был все предугадать. Должен быть на шаг впереди. Я никому не позволю тебя обидеть. Ты веришь мне?

Лиза вздыхает. Осматривает мое лицо. Протягивает руку, кладет ее поверх моей.

— Да, я верю, — тихо говорит она. По телу разливается тепло. Она мне верит, и теперь я не имею права ее подвести. Переворачиваю наши руки, и теперь уже моя рука поверх ее. Лиза смотрит на наши сцепленные ладони. Слегка улыбается.