Страница 52 из 73
Иногда они прогуливались по аллеям и дворам, где встречали Мишиных знакомых. Новостью Наташа была от силы дня три, потом с ней коротко здоровались, женщины приветливо улыбались, мужчины деловито кивали, словно были знакомы тысячу лет.
Женщине нравился более чем неспешный ритм жизни, нравилось никуда не спешить, нравилось, что пробегающие мимо дети выкрикивали: «Здрасьте, тётя», — наверное, такова жизнь в провинции или раньше была, Наташа всегда жила в большом городе. Этот городок напоминал её двор, только домов было больше, и мужчины по большей части ходили в военной форме.
Ей нравилась какая-то стабильность, которая словно витала в городке, спокойствие, которое исходило от мужчины, у которого она жила, он словно забирал своими тёплыми руками её нервозность, успокаивал, убаюкивал, углаживал. Нравилась его ненавязчивость, порой Наташе требовалось личное пространство, за пять лет она привыкла быть одна, и тесное общение вдруг начинало утомлять, тогда дом погружался в тишину, чтение, бубнение диктора новостей, пока Наташа, словно кошка, соскучившаяся по ласке, не забиралась на колени или не ложилась рядом с Мишей, греясь в его тепле.
Стук в дверь оторвал от монитора, Наташа коротко посмотрела в сторону прихожей, но услышав: «Открой, пожалуйста», — вышла, встречаясь с большими синими глазами и двумя косичками.
— Ой, — пискнула девочка, едва ли даже первоклашка, — а у меня один билет, — было похоже, что девочка расплачется, стоя на пороге, из-за какого-то билета.
— Может, мы пройдём по одному? — раздался сверху голос Миши.
— Нет, надо по двум!
Наташа присела, чтобы оказаться на уровне глаз девочки, и поинтересовалась, что же это за билет такой. Оказалось «в клуб, на выступление» и «мы написали всем пригласительные».
Было ясно, что вход на детскую самодеятельность абсолютно свободный, а пригласительные скорее, чтобы занять детей, оставшихся летом в городке, которых, судя по всему, было немало.
— Ты знаешь, как делаются исправления в важных документах?
— Как?
— Пойдём, я тебе покажу, ты исправишь, и билет будет уже на двоих.
Девочка старательно перечеркнула слово «одного» написала сверху «двух» и длинное, едва поместившееся словосочетание «исправленному верить» и даже примостила подпись. Всё это время Миша придерживал выскальзывающий «билет» и подбадривал девочку, что вызвало у Наташи вопросы, которые, впрочем, совсем не хотелось задавать.
Незнание словно защищало от чего-то, давало свободу мыслям, оставляло простор… Она не спешила спрашивать и отвечать. Но, глядя на ребёнка, невольно вырвалось:
— У тебя ведь дочка, Миша?
— Да.
— А… вы общаетесь?
— Иногда по телефону, иногда в интернете, но не часто.
— Почему?
— Она меня не знает почти, Наталь. Мы с её матерью познакомились, когда меня распределили в Новосибирск, поженились, дочка родилась, меня сюда перевели, жена не поехала… потом, почти сразу, замуж вышла. Я сначала злился, а потом… ну какой я отец? Раз в год она меня видела, только пугалась, я для неё чужой дядька, а тот, другой… папа. Оно верно, кто он… отец и есть. Все болезни ему достались, все шишки… так что у Насти есть папочка и «тоже папа». «Тоже папа» — это я. Сейчас она старше, меня не пугается, когда приезжаю, сама звонит иногда, правда чаще, когда мать не покупает чего-то, — улыбаясь, — я звоню. Но папа-то для неё другой человек…
— Но, может, можно было что-то исправить, все-таки она твой ребёнок…
— Может, и можно было… со службы уйти, настоять, чтобы со мной… что толку судить сейчас. Настя не обделена. У неё мать любящая и два отца, позавидовать можно.
— Ты поэтому?
— Что «поэтому»?
— Не женился… из-за жены? — в общем-то, наверное, не имело значения, если Миша скажет, что до сих пор чувствует привязанность к своей бывшей, ведь и Наташа определённо испытывает подобное к мужу, тем не менее она тут, с ним, потому что люди не всегда властны над обстоятельствами.
— Не поэтому. Не встретил, видимо… а из-за жены я переживал недолго, молодыми поженились, молодыми разбежались.
Наташе импонировала его честность и какой-то простой взгляд на жизнь, взгляд, которого порой не хватало самой Наташе. Их ночи были безумны, дни — спокойны, тягучи, словно они прожили вместе много лет, порой дни менялись местами с ночами. Миша не задавал вопросов, не спрашивал из-за чего Наташа приняла странное решение провести отпуск у него, словно это был само собой разумеющийся шаг.