Страница 55 из 82
— Она с Алжира, мам, они не черные, так, немного загоревшие...
— Ладно, тебе с ней жить, — на том конце послышался выдох облегчения.
— Тут еще вот что...я увозом женился. Увел ее из родительского дома без согласия родителей...
В трубке опять воцарилось молчание.
— Плохо это...
— Что женился?
— Да нет, что женился — хорошо, плохо, что с родителями не договорились.
— Мам, а там не получится договориться.
— Я тебе, сын, вот что скажу: делай все, чтобы наладить отношения с ее семьей. Мы все, к сожалению, очень далеко, и не в силах помочь. Подумай, каково ей будет остаться одной, если с тобой что случиться? Не приведи господи! А если еще дети малые на руках? Тебе тяжело представить — ты мужик. Я знаю, что это такое — одной двоих детей поднимать. Не дай бог никому! Так что думайте, решайте. Иногда в жизни приходится через гордость переступать.
— Мам, да тут не в гордости дело! Тут совсем другое, — я не мусульманин, и поэтому нам никогда не договориться.
— Так стань им! — Сергей стоял, собирая нейроны в кучу, чтобы осмыслить услышанное.
— Мам, ты с ума сошла? Ты думаешь, о чем ты говоришь? Я специально в церковь перед отъездом креститься ходил, чтобы нехристем по земле не ходить. А ты, моя мать, мне такое предлагаешь?
— Сережа, Бог один на всех, и главное, чтобы ты его в сердце носил — остальное неважно...
— Почему тебе не важно, а им важно? Да и какой с меня мусульманин, мам? Христианин — и то никакой, а мусульманин тем более! Да и грех какой, ты представляешь?
— Слушай меня, если ее родителей это устроит, — делай! А твой грех я на себя возьму и перед Богом отчитаюсь. В том, что делается во имя любви, греха нет, Сережа. Любовь сама по себе — дар божий, который еще и не всем дается. Так что пусть у тебя душа не болит. Я буду молиться за вас всех. Ты только Бога сам не забывай.
— Мам, религия — это не рубашка, переоделся — и опять чист?!
— Не переживай, я на суде буду раньше тебя... я все объясню.
— Ну, ты наломал дров! — Саша с Василием озадаченно смотрели на Сергея.
— Серега, ты для меня наглядное доказательство того, что парашютизм — крайне опасный вид спорта. У вас же от ударов об землю в башке вообще ни хрена не остается! Ты мне скажи, на черта тебе все это нужно? Спокойная жизнь не нравится? Не любишь? Ну, там, тра-ля-ля-тополя, все мы люди, все мы хотим. Но выдергивать девчонку из семьи, да еще таким образом? Ты сумасшедший! Какая может быть семья? Сейчас? В наших условиях? А эти... — Василий имел в виду командование легиона, — узнают, уже завтра будешь джунгли на суринамской границе рубить! Кстати, где жить собираешься?
— Пока комнату сняли в гостинице.
Дни шли за днями, а жилищная проблема так и не решалась, несмотря на огромное количество объявлений в газетах и журналах: сдается, сдается, сдается.
— Нет проблем! — думал Сергей, глядя на все эти объявления. Днем, пока он находился на службе, Алика отыскивала объявления, вызванивала хозяев, договаривалась о визите. Но как только они с Сергеем представлялись по адресу, оказывалось, что квартира сдана либо больше не сдается. Пара из легионера, не говорящего по-французски, и совсем юной, бедной одетой леди, доверия не внушала. Люди вежливо улыбались и, извиняясь, закрывали перед ними двери.
Сергей с Аликой медленно шли по вечернему городу, возвращаясь в гостиницу после очередного неудачного визита. Студеный ветер их пронизывал насквозь.
На проживание в гостинице улетели последние и так незначительные деньги. В кармане Сергея не осталось ни копейки. Что делать? Как дальше быть? Извиниться перед Аликой, развести руки и сказать: «Мол, хотел, да не получается семейная жизнь. Не вернуться ли тебе к родителям, а то мне тебя даже накормить не на что!» Бессилие душило, и выть хотелось от отчаяния.
— Проклятый ветер, — Сергей вытирал навернувшиеся слезы.
Алика только плотнее прижалась.
— Не расстраивайся, обязательно найдется кто-то, кто захочет нам сдать квартиру. Вот увидишь.
Всю ночь Сергей проглядел в темноту, ища выход из положения, но ситуация была беспросветной, как эта ночь.
— Эх, молодожен, ночь для сна богом дана! — встретил выплевывающего на землю легкие, Сергея уже отдышавшийся после прохождения полосы препятствий Александр. — Ты супруге объяснил, что днем тебе иногда полосу отрабатывать приходится? Пусть она тебе поспать хоть немного дает.
Сергей вяло отмахнулся от зубоскалящего Агронома.
— Это ты от зависти, Шура.
— Вот уж нет, тебе-то я как раз и не завидую. Ты себя когда последний раз в зеркале видел?
— Утром, когда брился...
— О чем тебе твоя рожа говорила?
— Говорила о том, что нужно не забыть у Хохла денег занять, а то за гостиницу уже нечем платить.
— Ты до сих пор в гостинице? — Саня присвистнул. — Неужели так трудно комнату найти? Ты же нормальный белый человек. Государственный, со стабильной зарплатой. Что им не нравится?
— Вот это все и не нравится. Рожа моя и Алики не нравятся, что легионер, не нравится...
— Серега, ты у тех, кто живет в городе, поспрашивай. Они же как-то снимают?
— Я об этом совсем не подумал...
— Ясень пень. Ты сейчас только об одном и думаешь, — лицо у Шурика расплылось в оскале.
— Это ты только об этом и думаешь. Вдруг искра проскочила в непроглядной темноте безысходности.
— Саня, ты гений!