Страница 38 из 82
— Что надо? — глядя на стоящих перед ним, молчаливо задал вопрос человек-дверь. По выражению лица было видно, что нейроны там отсутствуют. Совсем.
— Нам бы войти... — Вячеслав, проходивший французский и в школе, и в институте, стал объясняться при помощи рук.
— У нас частный вечер, вход по приглашениям. У вас есть приглашения?
— Откуда? Нас никто не приглашал...
Дверь закрылась.
— Что будем делать? — растерянно обратился Сергей к пацанам.
— Пойдем на другую, не одна же дискотека в городе, — предложил Василий.
— Вон, кстати, такси еще не уехало. Такси «кстати» ждало их.
Через полчаса они оказались на противоположном конце города, в плохо освещенном закоулке перед металлической дверью с маленьким окошком. Заведение напоминало больше притон, чем дискотеку.
— Слав, на всякий случай скажи водителю, чтоб подождал, а то здесь машину потом фиг поймаешь.
Постучав, за отсутствием звонка, по металлу, трое начали нервничать от нетерпения. Они видели, что их пристально изучают через окошко, но дверь оставалась закрытой. После многочисленных попыток дверь так и не отворилась. Расстроенные мужики вернулись в машину.
— Может, еще раз попробуем? — без особой надежды на одобрение предложил Сергей.
— Вы как хотите, я поехал обратно. Сколько мы на такси истратили? У меня уже на вход денег нет. Все, баста! — Слава негодовал.
Водитель обратился к Вячеславу, что-то ему объясняя.
— Что он говорит?
— Говорит, что мы напрасно пытались дверь лбом протаранить. С нашими рожами нас ни в одно заведение не пустят.
— Это чем ему наши рожи не нравятся? — в голосе Василия послышалась угроза, которую шофер сразу же уловил, не понимая русской речи. Он замахал руками и что-то залепетал.
— Он говорит, что у нас вид очень впечатляющий (еще бы — три лысых мордоворота под сто килограммов с бугрящимися под рубашками мускулами), и «вратари» боятся нас впускать, думая, что не справятся с нами тремя, если возникнет проблема.
— Что же нам делать?
Не дожидаясь окончания перевода, водитель ответил:
— Лучше заходить по одному. А еще лучше... с девушкой!
— Господи, как все просто! Мы-то голову ломаем, думаем: зайдем на дискотеку, и, может быть?! Может быть?! Познакомимся! А здесь оказывается, чтобы зайти! Чтобы зайти! Нужно быть с девушкой! Да если бы у меня была телка, то на хрена мне ваша долбанная дискотека?! — Василия прорвало, и останавливаться он не собирался... — Это что за страна — где трое чистых, нормально одетых мужиков не могут зайти на дискотеку?
Его несло всю обратную дорогу. Таксист, втянув голову в плечи, уже ничего не говорил, а, беря деньги, только виновато улыбался.
— Серега, Серега! Смотри! Да проснись ты, — лежавший рядом и молчавший все это время Василий возбужденно тряс за плечо зависшего между бытом и небытием Сергея.
Вырвавшийся из лап воспоминаний Сергей открыл глаза.
— Смотри, говорю, пока не поздно...
Сергей повернул голову в указанном Василием направлении и онемел...
По лестнице, ведущей к воде, спускалось... божество в женском обличие.
Гордо посаженная голова. Тонкий, гибкий силуэт со смотрящей вверх упругой девичьей грудью. Плоский, из двух вертикальных линий, живот. Изящные, стройные ноги были соединены с телом круглой, как теннисный мяч, доводящей до обморока попой.
Каждое движение было наполнено каким-то неуловимым ритмом и невиданной доселе грацией. Золотистая смуглая кожа переливалась на солнце теплыми тонами, притягивая к себе, как магнитом, взгляды мужского (в особенности мужского), так и женского (наполненные нескрываемой завистью) полов. Как будто танцевала, сбегая по ступенькам.
— Обалдеть! Вот это экспонат! Серега, что молчишь?
Парализованный увиденным, Сергей был не в силах оторвать глаз. Весь окружающий мир перестал существовать, голос Василия остался за кадром...
Ее узкое, вытянутое лицо. Большие, будто нарисованные черные глаза с тонкими саблевидными бровями. С горбинкой нос. Большой, с яркими выразительными губами рот. Собранные на затылке волосы открывали взгляду тонкую, изящную шею. Она была как оживший, с античной вазы, рисунок.
Забыв, как дышать, Сергей чуть не задохнулся.
— Оу, оу... очнись! — в очередной раз обратился к нему Василий. — Я тебя понимаю, я тоже... хочу...
— Вась, пусть она будет любимой болонкой самого короля — она будет моей!
Тем временем, не обращая никакого внимания на два окаменевших изваяния, «явление», постелив полотенце, устроилось на камне у самой воды. Всплеск, и русалка исчезла в искристой лазури.
— Почему я ее раньше не видел? — обратился к Василию освобожденный от гипноза Сергей.
— И ведь осталось только четыре дня до конца отпуска! Где я был раньше? Где она была раньше? — с досадой подумал он, рассматривая то появляющееся, то исчезающее в волнах тело незнакомки.
Наплававшись, Русалка взобралась на камень, и выжимала намокшие волосы. От морской воды ее тело переливалось на солнце, как точеная статуэтка после покрытия лаком, подчеркивая и выделяя ее формы.
— Все, больше не могу... Сейчас накинусь, и разорву ее, как обезьяна — газету, — сказал Сергей, не отрывая глаз.
Давай, скажут потом, что в легионе одни маньяки, насильники и убийцы, — напутствовал друга Василий.
— И без этого говорят, — отмахнулся Сергей. — Ты лучше подскажи, как быть?
— Никак! Тут дело сразу же обреченное на провал. Ты же по-французски двух слов не свяжешь, а женщины любят ушами. Им лапшу на уши метать нужно, в смысле, по ушам ездить или песни петь... А ты, кроме «упор лежа принять!» ничего ей сказать не сможешь.