Страница 32 из 82
Ярко светило солнце, ветер стих, день выдался на славу, одним словом — выходной! А значит — выходи... Оживленные душем, отутюженные так, что их парадно-выходная форма могла стоять, как рыцарские доспехи, сиамские близнецы предстали перед очами сержанта-дежурного по КПП.
Настроение у того было поганым. Еще бы! Только вернулись с двухнедельных учений, и вместо выходных в кругу семьи, с детьми и любимой теплой попой — наряд в караул! А в понедельник выезд на стрельбы — на неделю. Было от чего осатанеть!
Увидев перед собой два «тела», дежурный оживился, откладывая в сторону журнал с голыми девицами.
— Вот мы и попали! — подумал Сергей, глядя на возбужденного от настольной литературы сержанта. И он не ошибся...
Шла четвертая попытка «прорыва» через КПП. Дежурный уже проверил, кажется, каждый квадратный сантиметр униформы, начиная с кепки и заканчивая носками. Сергей с Александром уже и представились несчетное количество раз, и рассказали наизусть Код Чести Легионера, осталось только спеть и сплясать!
— Утюжком еще раз брючки придавите! — отправил их сержант в очередной раз.
— Все, хватит с меня! Я уже никуда не хочу! Пойду в комнату и лягу спать, или иначе я просто задавлю этого ублюдка! — разнервничавшийся Саша закурил. Его трясло от бешенства.
— А как же цивилизация? Ты не напрягайся, Сань. Что теперь, из-за этого дол...ба все выходные здесь сидеть?
Пацаны постояли за углом казармы, вне поля зрения дежурного. Успокоившийся Агроном «добил» начатую сигарету.
— Ну что, остыл? Ты только сразу не начинай его душить, ладно? Хочется все-таки город посмотреть. ОК? — обратился Сергей к поостывшему собрату.
Заходя в очередной раз на КПП, они невольно напряглись — что еще придет на ум этому идиоту?
Идиот, видать, почувствовал всю опасность ситуации и, не выходя из-за стола, небрежно махнул рукой часовому — пропускай!
С грохотом захлопнулась за их спинами дверь проходной.
— Свобода, бля! Свобода, бля! Свобода-а...!
Ним был небольшим провинциальным городком с богатой историей, уходящей корнями в период расцвета Римской империи.
Итальянские захватчики думали, что они здесь навсегда, поэтому устраивались основательно, добротно, не мелочась. Так, что тысячелетия спустя их творения напоминают потомкам о тех, кому они обязаны, может быть, и их рождением.
Центр города представлял собой лабиринт, где уложенные гранитом и мрамором, ухоженные и ежедневно умытые улицы пересекаются с узкими, серыми, загаженными четвероногими «друзьями» людей и самими людьми улочками и переулками. Эдакая смесь культуры и бескультурья. А сверкающие и зазывающие к себе витрины чередовались с античным камнем и обшарпанными фасадами домов.
И как во всех заложенных римлянами городах, независимо от страны, будь то Италия, Франция или Испания, неотъемлемым элементом культурного центра являлась типовая арена (дом культуры того времени), на которой и по сей день проводятся зрелищные мероприятия и проливают кровь под дикие овации цивилизованных людей.
Только сегодня это не кровь бьющихся гладиаторов, а быков, которых под крики и свист лишают жизни после продолжительного глумления. Время шло, меняя облик города, но оставляя неизменной человеческую сущность — кровь и убийства остаются развлечением двуногих, доставляя им огромное удовольствие.
Римские постройки соседствовали с аристократическими домами эпохи Возрождения и современным авангардизмом. Независимо от этого разность стилей создавала своеобразную гармонию, от которой не рябило в глазах.
Неизбежной деталью городского пейзажа были многочисленные церкви. Каждой эпохе соответствовало свое религиозное направление, и жители города щедро и неутомимо воздвигали одну церковь за другой, не разрушая при этом то, что было создано до этого. И по всей вероятности мало беспокоясь о том, что новостройка находится в двухстах метрах от уже построенной. Хай будэ!
Все эти церкви — католические, протестантские, греческие, реформированные и нет, мирно соседствовали между собой, широко открывая по воскресным утрам массивные дубовые врата, изрядно украшенные, а заодно и усиленные кованым железом, впуская в сумрачную прохладу умиротворения заблудшие души и их тела.
— Сань, ты знаешь, почему немцы во время оккупации не стали Францию разрушать? — обратился Сергей к Александру, остановившись напротив очередного римского творения. — Знали, что им потом сюда в отпуск приезжать! Вон, посмотри, сколько их — на парковке стояло множество автомобилей с немецкими номерами.
Повсюду, где не стояли машины, стояли столики, и расслабленные горожане не спеша потягивали кто холодное пиво, кто горячий кофе, нежась в мягких солнечных лучах.
От многочасового петляния по городу у Сергея начала болеть шея. Еще бы, повращай вправо-влево, — первый раз в жизни он гулял по загранице! Не ехал, сосредоточившись на том, как доехать, не пересекал с мешком за плечами и автоматом на шее в составе подразделения, а просто гулял. Предоставленный самому себе, беззаботно любуясь и дивясь, Сергей открывал не знакомый ему мир. Мир, в котором ему предстояло теперь жить.
— О-бал-деть! — Сергей замер перед церковью и, задрав голову, с удивлением рассматривал фрески и оседлавших карниз каменных чудовищ.
— Надо же, пыль веков!
— Какая пыль? Говно сплошь и рядом, — Саша досадливо шаркал по брусчатке, сбивая с каблука куски «Рояль Канин», исторгнутого собачьим желудком. — Поразводили тузиков — не пройти! Серега, пойдем, присядем где-нибудь и дернем по стаканчику пива, а то у меня все высохло внутри.