Страница 27 из 82
13
Отмытых и переодетых в чистое без пяти минут легионеров босоногими построили в коридоре.
Стоявший в строю Сергей скрипнул зубами — после душа у него было ощущение, как будто он стоял в тазике с кислотой.
Сержант Раки, будучи дежурным, проходил вдоль строя, внимательно осматривая конченые конечности подчиненных, за ним следовал медбрат, тут же обрабатывая и заклеивая болячки.
Оглядев стопы Сергея, распухшие до слоновьих размеров, с отсутствующими ногтями, сержант уважительно покачал головой.
- После получения Кепи в санчасть его, — бросил он медбрату, который квадратными глазами уставился на изуродованные ноги.
На получение Белой Кепки Сергей вышел в ботинках Саши Украинца — сорок последнего размера.
Промаршировав с песней, как полагается по такому случаю, он слушал поздравительную речь командира полка, практически ничего не понимая.
— Да ладно, — думал он. — Не нужно владение французским, чтобы догадаться, о чем идет речь. — Черт, ноги болят, аж спасу нет! Еще немножко. — Сергей крепче стиснул лакированный козырек своей кепки.
Адъютант Керли вышел перед строем, который вмиг перестал дышать.
— Служить Франции! — гаркнул он.
— Сейчас! — мелькнуло в голове Сергея. — С честью и верностью! — ответил во всю силу своих легких, сперва
вытянув вверх — вперед перед собой правую руку с зажатой в ней Белой Кепкой, приветствуя командира полка, как когда-то приветствовали Цезаря, затем надев на себя.
Забыв про боль в ногах, возбужденный Сергей ликовал: то, к чему он стремился весь последний год, наконец-то осуществилось.
Командир полка с сержантами и офицерами проходили по шеренгам, цепляя на грудь легионеров знак учебного полка.
Наколов знак Сергею, комполка двинулся дальше. В этот момент шеф Коссен остановился напротив.
— Как? — кивнул он на ноги.
— Хорошо, Шеф! — ответил по уставу Сергей, на большее-то слов не хватало.
— Молоток! — Косен хлопнул ладошкой по знаку так, что он впился в кожу, преодолев толщу униформы.
Только ничего унизительного в этом не было, наоборот...
— О, Серега! Привет! — обрадованный Москвич расплылся в довольной улыбке. — Как ноги?
— Ничего, не жмут, — после недельного «отпуска» в санчасти Сергей был чертовски рад встрече с земляками.
— Как вы?
— Нормально! Новость у нас классная: Вася со Славой и Олегом тоже здесь! Все вместе в третьей компании, те, что в красных футболках бегают. Тоже только вернулись с фермы. А Толян с Коляном не прошли, говорят, из-за возраста, хотя возраст вроде позволял...
— А-бал-деть! — Сергей аж присвистнул от такой новости. — Вот это да!
— Не говори, — продолжал Шурик, — мы их, когда в столовой увидели, глазам не поверили. Ты бы видел Агронома, когда он встретил своего соседа... Так прикольно было! Все так дико таращились на двух обнимающихся пацанов. Пришлось капралам объяснять, мол, брата встретил...
— Кстати, о птичках. Где наш хуторянин? — спросил Сергей, не находя напарника.
— По-моему, в офицерскую столовую припахали.
В этот же день Сергей встретил пацанов в столовой-муравейнике. Радость его была не меньше, чем у Саши с Украины.
— Ну, как вы? Как ферма прошла?
— Да уж прошла, и слава Богу, — ответил за всех Василий. — А ты, я вижу, опупевший дембель. Все в ботинках, а ты один в кроссовках.
— Послужи с мое...
— Ладно, Агроном рассказал, что ты на руках марш заканчивал.
— Врет, не на руках — на ушах!
— Вот и нашего полку прибыло, — с удовольствием думал Сергей, чувствуя себя менее одиноким.
Учебный процесс продолжался с беганьем, лазаньем по канатам, отжиманиями, хозработами, нарядами, курсами. Учебка — она учебка и есть. Только жизнь стала чуть-чуть спокойнее, а ночи чуть-чуть длиннее, если не было стрельб. Дневные стрельбы часто заканчивались ночной чисткой оружия.
— Какая дрянь ваша заливная рыба, — бормотал Сергей, разглядывая лампочку на потолке через ствол своей пищали и любуясь его зеркальным блеском.
— Ты о чем, Серега? — стоявший рядом украинец полировал потроха своего оружия.
— Да, говорю, хуже, чем ихний автомат, захочешь специально — не придумаешь. Первый раз увидел — подумал, что учебные макеты, чтобы полосу препятствий отрабатывать, плавать. А когда сказали, что это и есть ваше оружие, что-то мне сразу так грустно стало, и такая ностальгия по родному калашу. Его держишь в руках и чувствуешь — это оружие! А возьмешь эту фигню, такое ощущение, что оно у руках прямо сейчас рассыплется. Сань, сколько раз стреляли? Так у меня за все годы Красной Армии столько раз автомат не заедало, сколько здесь за одни стрельбы. Вообще, посмотри, от пистолета до пулемета — такое говно! Как с этим воевать-то?
— Ну, наверное, черных в Африке гонять хватает! — без особого убеждения ответил Агроном.
— Ага, вся Африка с АК47 воюет, а его не заедает, если под танк не бросать. Так что при первой возможности бери калаш в руки, а это за спину.
Душеизлияние Сергея было прервано шефом Коссеном, начавшим проверять оружие, от чего все подразделение сразу загрустило. Его проверки отличались особой жестокостью. Инструктор-рукопашник, за нерадивость и плохо чищеное оружие он давал азы рукопашного боя с остановкой дыхания и встряхиванием печени.
Вот и на этот раз, остановившись напротив франкоговорящего бойца, которые очень часто отличались неопрятностью и нерадивостью, Косен начал методично осматривать большие и малые составные, разложенные на столе, залезая пальцами во все укромно-интимные уголки. Каждый раз, обнаружив нагар или оружейное масло на пальце, он медленно вытирал его об лицо затаившего дыхание легионера, который очень быстро стал напоминать индейца, вышедшего на тропу войны. В завершение «ирокез» прожевал и проглотил черные от копоти ухочистки.