Страница 24 из 82
Шурина банка забулькала.
— Все готово, — довольно подскочил он.
— Что у вас на обед, сэр?
— Фасоль с колбасой, — предвкушая обжорство, ответил тот. А у тебя?
— Овсянка, сэр!
Растерзав консервы, пацаны лежали, пожевывая армейский бубльгум.
— В общем-то, не смертельно, — Сергей делился мыслями вслух. — В противогазах не бегаем, окопы не роем, танки не закапываем... саперными лопатками...
— А у меня еще и «Мальборо» — предел мечтаний!
- Сань, смотри, наш фут-фут рысью идет! Собираемся, сейчас начнется!
И началось! На военном языке — тактическая подготовка. На деле — беганье по лесу, ползанье по полю под шутливым управлением сержанта Монтей:
— Что котелок выставил? Ниже голову!
Стоящий рядом сержант орал на брыкающегося в осенней жиже Сергея. Шел четвертый час кувырканий, на нем не было сухой нитки, стопы чавкали в ботинках, а от ползаний плавки были наполнены глиноземом.
— Куда ниже, — огрызался Сергей, огрызался про себя, — и так полный рот...
В этот самый момент ботинок сержанта опустился ему на каску, погружая ее вместе с присутствующей там головой в осенний коктейль. Тело, как ему и положено, последовало следом. Сергей почувствовал врывающиеся за шиворот ледяные потоки.
— Твою мать! — закончил он начатую мысль.
По окончании занятий Сергей и Александр смотрели друг на друга, как в той песне: гляжу в тебя, как в зеркало! Различить их можно было только по росту.
- Зато окопы не роем! — после минутного молчания кивнул украинец сбивающему с себя куски земли Сергею.
12
День подходил к концу, а конца кувырканиям не было видно. Физическая активность сменялась на умственную. Тоже отдых!
Вечерняя активность заключалась в уроках французского с зазубриванием слов и выражений первой необходимости — патрон, вилка, банка пива, Кодекса чести Легионера и строевых песен.
Сергея, с детства травмированного школьным хором, куда его ремнем загоняли, и ненавидевшего пение, просто выворачивало от этого мероприятия. Особенно тошно было заниматься этим глубокой ночью.
— Смотрите внимательно, — сержант Лефорт потрясывал перед строем сборником песен Иностранного легиона. — Те из вас, кто не сдохнет здесь, не попросится на цивиль и не дезертирует до конца пяти лет — будет знать эту книжку, как отче наш! Знать лучше, чем Библию.
В это момент он останавливается напротив двух японцев, окрещенных сержантом Монтей - Хонда и Судзуки.
Заучивание песен им давалось с особенным трудом, а французский язык не давался совсем.
Уперевшись взглядом в два внимательных, ничего не выражающих японских лица, сержант замолчал, ища в голове связь между Библией и страной Восходящего солнца.
— Короче, вы выучите это от корки до корки! — повторил он, обращаясь к потомкам самураев. Те согласно кивнули.
Вымотавшиеся за день люди боролись со сном, пытаясь заполнить мелодию и текст на чужом языке. Некоторые засыпали в строю и просыпались либо от удара головой в пол, либо от удара дежурного «хормейстера».
Плохое, как и хорошее, имеет свойство заканчиваться. Курс молодого бойца на ферме «Красивое местечко» подошел к апогею — традиционному трехдневному маршу «Белая кепка». Пришедшие на финиш получают белые кепи, которые дают право молодым бить себя в грудь и орать: я — легионер!
Сошедшие с дистанции до окончания учебки продолжают носить берет с безликим опознавательным знаком и клеймо белой вороны.
Сергей и его соратники, навьюченные, как мулы, ждали команды на выход. Вдруг, в последний момент, по непонятной причине, головное место командира группы занимает сержант Лефорт:
— А где наш Юг? — спросил удивленный Агроном.
— Вон, видишь, Саша в экстазе, — кивнул Сергей на соседей.
Столичный парень довольно улыбался, показывая взглядом на Хорвата. Настроение у Сергея с Александром, да и у всей группы резко упало на ноль.
В противоположность сержанту Раки, великолепно ориентировавшемуся по карте и на местности, умевшему грамотно задавать темп на марше, ходить в упряжке с «Горным бараном» было нелегко. Зачастую его группа выходила первой, а в заданную точку приходила, когда остальные уже распотрошили сухпайки, намотав при этом лишних пару-тройку-пятерку километров.
— Да-а, сегодня будет трудный день! — подытожил Сергей, поправляя сбрую.
— Ему бы не группу, а голову поменять, — заметил, раздувая от быстрого марша бока, украинец.
Сергей, проведя детство в тайге и отслужив несколько лет, неплохо ориентировался, поэтому он видел, что и на этот раз сержант нарезает круги.
После дневного лазания по горам появились первые «убитые»: с побелевшими о нехватки кислорода лицами они еле волочились в хвосте группы, увеличивая разрыв. И как всегда в таких случаях, их оружие и рюкзаки перекочевывали на спины «братьев по оружию». Так и шли — первые, прогибаясь под тяжестью скарба, вторые — под тяжестью матов первых.
— Сань, уже сколько пилим, а наш сайгак свежий, как огурец, — кивнул Сергей на идущего вприпрыжку сержанта.
— Что ему не скакать, он же пустой идет!
— Как пустой? Вроде рюкзак нормально наполненный, как у всех.
— Брось ты, на последнем привале случайно его рюкзак зацепил, думал — воздушный шарик, чуть не улетел вместе с ним. Это мы все свое несем с собой, а все его едет на машине.