Страница 20 из 22
ВЕРА
Когда человек умирает, после него всегда что-то остается – память, живущая в сердцах знавших его людей, или хотя бы какие-то неодушевленные вещи, которые так или иначе исчезнут с течением времени. Но о моем дядюшке вскоре не останется ничего. Совсем ничего… Я размышляла об этом, вытаскивая из сейфа в кабинете увесистые пачки с крупными купюрами и аккуратно складывая их на гладкой поверхности рабочего стола. Круглый болван и знатный жмот Павел предпочитал держать большие суммы наличностью в своем сейфе, наивно считая железный ящик несокрушимым препятствием для всех, кроме себя. Если б он узнал, что мне давно известен его код, то наверняка бы сошел с ума от разрыва своих утопических представлений.
От увлекательного занятия меня отвлек телефон. Звонили из интернет-магазина, в котором я накануне заказала несколько интересных штучек, чтобы освежить интерьер и разбавить тяжелую ауру дядюшки чем-то своим. Закончив непродолжительную беседу с консультантом, я бросила телефон в рабочее кресло Павла и вернулась к открытому сейфу.
С первого этажа донеслись звонкие переливы, и я настороженно стиснула в ладони пачку купюр, чувствуя, как в смутной тревоге цепенеет все тело. Кого там принесло, если ко мне некому приходить?
Быстро запихнув деньги обратно в сейф, я повернула замок, определила поверх интересного углубления маскировочную картину, в который раз помянув добрым словом пересмотревшего шпионских боевиков Павла, после чего одернула на себе широкую рубашку и спустилась вниз.
Остановившись на пороге, я нажала кнопку на пульте. Ворота послушно отъехали в сторону, образовав небольшой проход, позволяющий неведомому визитеру беспрепятственно очутиться на территории. В проходе возник уже знакомый мне молодой следователь, один из тех, кто допрашивал меня в связи с расследованием гибели Павла.
– День добрый, - расшаркался этот тип, и я хмуро откликнулась:
– Добрый.
– У нас возникли к вам дополнительные вопросы… - помялся следователь, видя, что я не тороплюсь приглашать его войти внутрь.
– Почему бы вам не вызвать меня повесткой?
– Можно и повесткой, если вы настаиваете, – улыбнулся парень, однако того впечатления, на которое рассчитывал, не произвел.
Я пристально рассматривала его, размышляя, что за дополнительные вопросы могли возникнуть у следствия, и стоит ли пускать этого человека внутрь. В конце концов, я видела его на рабочем месте и точно знаю, что он именно тот, за кого себя выдает, так что опасаться вроде бы нечего.
– Ладно, входите.
Мы устроились в гостиной, он разместился на диване, я – в том кресле, на которое пролила вино в вечер своего формального дня рождения. Призвав на помощь все химические средства, какие только удалось обнаружить в шкафчике в ванной, я-таки сумела расправиться с въедливым винным пятном, и теперь на мягкой обивке не осталось даже следа.
По неведомой причине следователь выглядел подозрительно довольным; может, именно поэтому я из вредности не стала ничего ему предлагать. Перебьется.
– О чем вы хотели меня спросить?
– Видите ли, Вера…
– Владимировна, – спокойно подсказала я.
Осекшись, он бросил на меня растерянный взгляд:
– Что, простите?
– Моего отца звали Владимир.
– А… – теперь он выглядел на редкость глупо. – Просто вы так молоды, и мне казалось…
– Не думаю, что вы намного старше.
Сдавшись, следователь постарался наладить контакт с помощью улыбки.
– С вами непросто разговаривать.
– Вовсе нет, если придерживаться стандартного шаблона: вы задаете вопросы, а я по мере возможности на них отвечаю.
– И что, вы никогда не делаете исключений? Даже для близких людей?
– О близких людях я не сказала ни слова. Простите, все еще с трудом понимаю цель вашего визита.
– Тогда перейдем к делу, – кивнул поскучневший следователь, стирая улыбку с лица. – Прошу прощения за неприятные подробности, но тело вашего дяди было в таком состоянии, что установить точную причину смерти оказалось проблематичным для наших экспертов. Тем не менее, кое-какие зацепки позволяют предположить, что умер Павел Геннадьевич вовсе не от полученных ожогов.
– В самом деле?
– Мне кажется, вы могли бы дать следствию больше информации.
– Меня там не было. Я уже рассказывала, что провела ту ночь в домике своих родителей. Не понимаю, какую информацию вы хотите от меня услышать?
Не спеша отвечать, он сверлил меня задумчивым взглядом, наверняка пытаясь что-то выявить для себя, и я терпеливо ждала, сохраняя видимое хладнокровие, но понемногу начиная нервничать. Мне не нравится, когда на моей территории появляются чужие, особенно люди, которые мне неприятны. И еще эти непонятные намеки…
Он не может знать, что в момент, когда все случилось, я находилась совсем рядом с горящей дачей Павла, в противном случае мы бы разговаривали совсем в другом месте и другими словами.
– Вы уверены, что не были там? Нам не удалось получить точное подтверждение вашего алиби, Вера Владимировна, ваши соседи единодушны в показаниях: вы могли как присутствовать в доме своих родителей, так и отсутствовать.