Страница 67 из 72
Они уходили от погони краем леса. Эмир заикнулся было, что неплохо укрыться в самом лесу, но получил в ответ столь выразительный взгляд, что надолго умолк. Он испытывал к ней смесь жалости и скребущего душу страха. Невнятного и зыбкого, как туман. В животе заурчало, но не стал заикаться о привале. Мальчишка бежал немного позади, все такой же тихий и незаметный. В какой момент он снова вошел в их крошечный отряд – Эмир даже не мог сказать. Но был несказанно рад его присутствию. Все не наедине с Ней…
Кто она? Кто? Хотелось бы ему знать.
Когда Эмир осознал, что их взяли в кольцо, было поздно. Со всех сторон к ним стекались всадники. А сзади шелестел темный лес. - Может?.. – он несмело мотнул головой в сторону дремучей чащи. Тонкая на мгновение закрыла глаза. - Я не хочу убивать их, я боюсь той силы, что живет во мне. Да! – она распахнула глаза, - Мы войдем в лес. Иного пути нет. - Что так пугает тебя? Это же просто лес… - Это лес-убийца… Мальчик, бежавший позади, упал, держась за горло. Из худой, вздрагивающей спины торчали три стрелы. Эмир метнулся к ребенку, но Тонкая удержала его на удивление сильной рукой. - Мальчик… - прохрипел он. - В лес, скорее! Не могу удерживать стрелы так долго… - Брат твой… - он посмотрел в ее лицо ошалелыми от гнева глазами, - мы должны защитить его! - Нет у меня брата – это картинка… я создала ее для отвода глаз. Но меня хватило только на образ, сделать его говорящим оказалось не под силу… - она бормотала и тащила упирающегося Эмира к лесу.
Она прислонилась к стволу и закрыла глаза.
Может, ну их всех. Лечь на землю, сложить руки и ждать смерти?
Будь одна – так бы и сделала.
- Привал окончен, - многоголосица шорохов, шелестов и шлепков, раздавшаяся над ухом, вывела из недолгого равновесия. Настоящее надвинулось плетением веток над головой и близящимися сумерками.
Ночь в лесу – однозначная гибель.
Она повернула голову и всмотрелась в лицо такого же обреченного.
- Пошли. Может, прорвемся, а?
Лес не отпускал их из своих объятий, сдавливая офитовые ладони все сильней. Цепляясь крючьями веток. Заманивая в жадную топь.
А внутри нее рвались последние тонкие ниточки, сдерживающие бьющее наружу безумие.
Она оказалась бессильна. Упала, цепляясь за топкую, теплую землю. Тело отказалось слушаться и подниматься. Подошел Эмир, такой же истерзанный, замученный лесом.
- Играет с нами. Водит по кругу, не выпускает. Ночь скоро…
- И что… - с трудом выдохнул Эмир, - Что ночью то?
- Конец нам.
Они снова идут по лесу. Ноги слушаются с трудом, каждый шаг - преодоление. Каждая ветка – норовит выколоть глаз или расцарапать лицо. Каждая кочка неожиданно появляется из земли. - Лес живой? – шепотом спросил Эмир. - Да… - так же тихо ответила Ви. - А чего злой такой? - Когда то давно рос здесь обычный лес. Жил в нем колдун, - она с трудом перевела дух и совсем тихо продолжила, - не то чтоб чернокнижник, но и черной магии не гнушался. И тут в замке пропала княжна. Последний раз жители деревни видели ее на опушке леса. Жених ее перевешал уйму народа, пока один придворный на дыбе не сознался – мол, заплатил колдуну за смерть княжны. Убили чернокнижника стражники, хижину разломали, а лес подожгли. - И что? Дальше-то что было? Минуту девчонка молчала, смотря перед собой. - Лес вырос за одну ночь на месте сгоревшего. Новый, страшный. Ни зверья в нем, ни птиц. Поначалу в него еще пробовали ходить, но мало кто возвратился обратно. А кто провел в лесу ночь – навсегда сгинул. Эмир резко остановился. - Что ж ты раньше молчала. Да лучше двадцать таких отрядов. Тонкая тоже остановилась. - А ты знаешь, каково это – убивать людей? Знаешь? - вдохнула холодный воздух и закашлялась девчонка. - Знаю, - в тон ей ответил он, - и мне хочется этого не больше твоего.
Это наш последний вечер – он прочел это в ее глазах. В неглубоком овражке, где старые крючковатые деревья закрывали небо, подобно крыше, они сидели, прижавшись друг к другу. Тонкая снова накрылась Эмировой коротайкой. Ее лицо было на удивление спокойным. - Кто ты? – тихо спросил Эмир, наклонившись к девчонке совсем близко. Так что стали виды серые пятнышки в ее зрачках. - Не ведаю, - совершенно искренне ответила она, - В детстве я рисовала на стекле бабочек, а они оживали и улетали. - Как у тебя получалось? - Да это просто – я давала им имена. И вся магия. - И давно ты обладаешь способность оживлять бабочек и убивать людей по собственному желанию? - Магией? Да почти с рождения и это постоянно растет во мне, - она склонилась так близко, что ее дыхание ложилось ему на щеку, - но я пыталась бороться, подавить и даже раздавить магические ростки. - Зачем? Я хочу сказать – обычно все лелеют в себе даже крохи волшебной силы. - Но не я, - голос Тонкой зазвенел жесткими нотками. - Но не ты, - согласился Эмир и неожиданно для самого себя – коснулся губами ее губ. Легкий, едва ощутимый поцелуй, призванный скорее успокоить и приободрить.
Зраки ее расширились, а затем тяжелые ресницы дрогнули и глаза закрылись. Девчонка с волосами, как мертвая трава, и губами, как осенняя ягода.
Чужая собственному племени.
Выбранная жертвой на праздник нового солнца.
До сегодняшнего дня у нее не было друзей - она боялась их уничтожить.
Высоко над их головами - сгибали макушки высокие деревья. Лес рвался с насиженного места, одичалый, обезумевший. Скрипели стволы, корни неохотно вылезали из-под земли, ветки болтались, как трупы повешенных, высекая тихий, но леденящий свист из воздуха.
Вилия положила голову ему на плечо и закрыла глаза. Впервые ей было так свободно и хорошо. Она не боялась смерти, она боялась проснуться.
Кажется, она дремала.
И ей снился сон.