Страница 287 из 304
- Завтра я поеду за Софьей, - тихо произнес Раневский, - чтобы к моему возвращению духу твоего не было в Вознесенском. Мне жаль, что столь порочная и циничная особа воспитывает дочерей Анатоля, мне жаль, что я не могу этому воспрепятствовать, но видеть тебя здесь я более не желаю.
Наталья метнулась к двери.
- И ещё кое-что! – остановил её Раневский. – Я желаю, чтобы Мария Анатольевна осталась здесь в Вознесенском. Ей уже пятнадцать, вполне подходящий возраст, чтобы в этом сезоне представить её столичному обществу.
- Ты! – подскочила к нему Наталья. – Я не оставлю свою дочь с тобой. Я видела, как ты смотрел на неё нынче!
Раневский выразительно скривился.
- Помилуй, Натали, что за вздор приходит в твою голову! Нежели ты думаешь, что Маша способна вскружить мне голову настолько, что я забуду о том, какие узы нас связывают?
- Ненавижу тебя! – поднявшись на носочки, Наталья впилась поцелуем ему в губы.
Александр оттолкнул её, так, что она, отлетев от него, стукнулась спиной о стену и сползла по на пол. Закрыв лицо руками, женщина разрыдалась.
- Боже! Как же я ненавижу тебя! – всхлипывала она.
Раневский подал ей руку и помог подняться.
- Сие чувство взаимно, madame, - прошептал он, склонившись к её уху.
- А ежели я откажусь оставить Мари здесь, - подняла голову Натали, встретившись с холодным взглядом синих глаз.
- Я лишу тебя содержания, - пожал плечами Раневский.
Натали вышла из кабинета, нарочито громко хлопнув дверью. Раневский усмехнулся и вернулся к столу. Взяв в руки рюмку, он повертел её в руках и брезгливо отставил в сторону.
- Тимофей! – крикнул он.
Двери приоткрылись, и в проём просунулась вихрастая голова денщика.
- Рюмку чистую принеси, - приказал Александр, вновь усаживаясь в кресло.
«Итак, решение принято», - подвёл итог Раневский. Желая досадить Натали, он сам сказал, что собирается привезти жену в Вознесенское. «Пусть так», - вздохнул Александр. Подав прошение о разводе, он тем самым только подтвердит слухи и домыслы. Они станут жить как раньше, одной семьёй, будучи у него на глазах, Софья не посмеет более заводить интрижки, а он за тем непременно проследит.
Но и на следующий день ему не суждено было покинуть усадьбу. У Морозова окончился отпуск, и ему надлежало вернуться в Париж в свой полк, что всё ещё оставался во Франции. Проездом из имения деда генерала Астахова, Александр Афанасьевич заехал в Вознесенкое. Раневский предложил ему остаться до утра и Морозов с радостью принял приглашение.
Ужин завершился довольно поздно. Летняя ночь была тиха и безмятежна. Серебристый диск луны отразился в водах паркового пруда, неумолчно трещали сверчки и где-то в отдалении завёл свою переливчатую песнь соловей. Из парадной столовой Кити вышла на террасу через открытое в ночной парк французское окно. Тонкая шёлковая шаль соскользнула с плеча и упала ей под ноги. Она нагнулась, чтобы поднять её и нечаянно коснулась руки Морозова, поспешившего оказать ей эту услугу.
- Екатерина Сергеевна, - поднял шаль Морозов и накинул ей на плечи. – Я завтра уеду далеко и надолго. Позвольте мне говорить с вами откровенно.
- Не надобно, - вспыхнула девушка, - Не надобно, Александр Афанасьевич.
- Прошу вас, выслушайте меня, - опустился перед ней на одно колено Морозов.
- Встаньте, поручик, - ахнула Кити. – Бога ради, встаньте же.
- Кити, - Морозов поймал её руку и прижал к губам. – Кити, ma bo
Катерина выдернула руку из его ладоней и отвернулась, закутавшись в шаль.
- Я не стану слушать вас, уходите, - глухо произнесла она.
Морозов поднялся, остановившись за её спиной:
- Кити… - прошептал он.
Девушка резко развернулась и оказалась в крепких объятьях. Сильные руки сжали тонкую талию и, не дав сказать ей ни слова, Сашко прижался губами к её губам. Вырвавшись из кольца его рук, Катерина отвесила ему звонкую пощёчину. Грудь её тяжело вздымалась, щёки пламенели тёмным румянцем.