Страница 5 из 75
Вновь эти нити пересеклись между собой и, кажется, после того случая в метро, плотно связаны друг с другом.
Две особенные нити, прекрасно дополняющие друг друга, но… знают ли они об этом? Что, если эти двое – это те самые два ненавидящих друг друга человека, готовые пойти на что угодно, лишь бы причинить боль друг другу? А вдруг истинная боль для них – это и есть любовь? Все же знают, что это чувство далеко не светлое и уж тем более не безмятежное. Любовь – это, если честно, головоломка какая-то, где выход строишь ты сам.
- Как быстро разлетаются новости, - улыбнулся Сократ, - всегда знал, что интернет – это зло. Столько сплетен, столько слухов.
- Так это неправда?
- Кто знает? Вот именно, что только госпожа Судьба и знает, - как-то уж больно философским тоном высказался Деус, глядя куда-то вдаль, словно он видел ее, ту самую незнакомку в белоснежных одеяниях, что весело кружилась меж нитей – детей своих. Ей льстило, что эти музыкантишки так относятся к ней, верят в нее. Ведь нынче времена сложные, неверующие. Тут каждый верующий на вес золота, особенно, когда вера его не в Иисуса с бородой, а в нее – богиню судеб. И она, весело подмигнув, моментально отыскала и его нить судьбы: нет уж, перед нами настоящий канат. Храбрый он, паренек, вот только детство у него сложное было – начало нити все истрепанное, прогоревшее от огненной боли, что до сих пор сидит где-то там, глубоко внутри него. А вот там, чуть позднее, отчетливо виден шрам от сильной утраты. А вот там, буквально в пару сантиметрах, нить на грани разрыва: казалось, что вот-вот и она разорвется.
Но он вытерпел, пережил этот переломный момент своей жизни. Но огонь-то, опасный огонь – он до сих пор живет в его сердце и когда-нибудь обязательно даст о себе знать. Она видит. Судьба попросту не может иначе.
У каждого есть тот период жизни, о котором не хочется вспоминать даже спустя много лет.
Вот только что делать, если этот период происходит прямо сейчас? Что, если в данный момент ты стоишь у пропасти, решая, как же поступить? Что, если нет никого, кто бы мог помочь?
Что, если в этом мире принято быть слепым?
- Тогда для чего вся эта конференция? – возмутилась еще одна важная дамочка, недовольно постукивая каблучком о ножку стула.
- Может, мы просто хотели повидаться с фанатам? – и, видя как терпение тетки начинает медленно лопаться, словно пакет с поп-корном, который забыли вовремя достать из микроволновки, Арика весело рассмеялась: - Ладно-ладно, не нервничаем, господа. Будет вам альбом, будет. Насчет тематики и прочего – это мы обсудим немного позже. Сейчас же…
И все в зале как-то притихли, наслаждаясь дивным голосом девушки, что так ловко переманила публику в нужное русло. Она любила это дело: ей нравилось манипулировать людьми, но не в корыстных целях. Еще тогда, в возрасте одиннадцати лет, когда она спасла какую-то старшеклассницу от самоубийства, это вошло в привычку. Но каждую ночь ей сниться один и тот же сон. Каждую ночь она переживает тот день как первый. И как всегда просыпается от тех заплаканных глаз, в которых уже не было ни единой капли жизни. Глаза – зеркало души. Но у нее уже не было души. Там была безграничная черная дыра, охватившая ее всю.
Сколько бы света туда не неси – эта тьма все поглотит. И даже чудо не поможет.
Если человек не хочет жить – заставить его, увы, никто не сможет.
Лишь маленький лучик света, способный разрастись в самое настоящее солнце, если в него верить.
Вот только лучиков сейчас таких катастрофически мало: все какие-то ленивые, безэмоциональные. Да и бывает так, когда свет во тьме может оказаться не палящим солнцем, а всего-навсего леденящей луной, что так похожа на спасительный шанс.
Тем временем, когда страсти шоу-бизнеса кипели и закипали, Оля же мечтала лишь о том, чтобы вся эта толпа незнакомых людей наконец-таки покинули это здание. Желательно навсегда. Чтобы тут вновь воцарила божественная тишина – ее личная услада для ушей. Ведь теперь каждый шорох для нее был подобен скрипу когтей по стеклу. Она слышала все: как шуршат блокнотами журналисты, как фанатки перешептываются между собой, недовольно косясь на нее.
Это она ненавидела больше всего.
Каждый взгляд для нее подобен копью в сердце.
А ведь когда-то в детстве ее это нисколечко не волновало: она была тем самым беззаботным ребенком, который попросту радовался жизни. Но в один день все изменилось, разбилось на миллионы осколков, и тогда-то она поняла, какими люди могут быть на самом деле. Тогда-то она и возненавидела, когда на нее смотрят: презрение, жалость, радость, злость – она не различала эмоций. Для нее они были сплошным клубком отрицательных эмоций. От них хотелось сбежать, спрятаться, забиться в этот чертов угол как можно скорее и никогда оттуда не выходить.
Она попросту не знала, что на человека могут смотреть иначе.
- Ваш идеальный тип, есть ли такой? – раздался очередной вопрос от репортеров, а фанаты уже затаили дыхание в ожидании ответа.
И лишь та самая рыжеволосая девчушка, что сидела поодаль ото всех, вздрогнула, не желая даже думать, что он ответит на этот раз.
Он всегда делал это: колко намекал на недостатки, морально убивая, затрагивая самое сокровенное – за это она его ненавидела. Прямолинейная сволочь.
- Мои фанатки – мои женушки, - отшутился Кор, весело подмигивая фанаткам. За это, наверное, они его и любили: он был таким, каких мало. Его поведение – это самая настоящая приманка. Приманка на любовь.
- Если ты фанат нашей группы и ты парень, то я уже тебя люблю! – ясное дело, Арика, ведь фанатов мужского пола намного меньше, чем женского. Впрочем, в ее словах не было фальши: она действительно была любвеобильной особой. Бывали случаи, когда она лично подходила, брала номерок и разговаривала о жизни с тем или иным фанатом. Почему? Да просто так, цвет глаз понравился.