Страница 34 из 75
Ее изъяны – его фетиш.
А еще она совершенно не умеет целоваться, что не могла не забавлять. Ее попытки перехватить инициативу на себя, эта ребяческая страсть и дрожащие руки у него на спине – все это было слишком хрупким мгновением. Сон на грани реальности. Небо перед началом грозы. Человек на краю пропасти. Она сводила с ума, заставляла трепетать нарисованные крылья и попросту вселяла жизнь, затягивая его собственную пропасть.
- Яр, - выдохнула Оля, хватая воздух припухшими губами.
- У тебя вот тут помада, - и вновь эта улыбка, эти музыкальные пальцы на ее щеке и этот взгляд надежды. На нее еще никогда никто так не смотрел.
- У тебя тоже.
- Слижешь?
Ярослав Вельф – любимец многих и попросту талантливый музыкант никогда не думал, что любовь может нагрянуть столь внезапно и нелепо. Вот так вот, сидя на полу с такой домашней и такой зареванной девчонкой, он почему-то понял, что она и есть то самое спасение. Частичка его бездны, недостающий пазл откровения. Она именно та, кого он так давно искал и чего в душе боялся. Гиор не думал, что судьба, одарив даром любимчика, сыграет с ним такую шутку. Рыжеволосая девчонка с такой знакомой бездной в душе. Он и подумать не мог, что когда-то вновь столкнется с той, кого люто ненавидел – с булимией. С этой костлявой стервой, которая однажды чуть не погубила дорогого ему человека. Но она справилась, смогла противостоять этой стерве и теперь, быть может, счастлива. Нет, она точно счастлива, уж он-то знает.
А что теперь? А теперь он видит точно такую же девочку-бездну, которая, взяв откуда-то салфетки, бережно вытирает ему остатки губной помады. Она слишком печется о нем, слишком. Ее движения аккуратны, каждое прикосновение похоже на дуновение весеннего ветра, а этот сосредоточенный взгляд – ты слишком добра к нему, рыжеволосая девочка-чудо.
Глупая, какая же ты глупая, Оля.
- Иди сюда, - и, притянув к себе рыженькую, добавил: - Моя.
- Останься со мной.
- Как пожелаешь, как пожелаешь, Оля. Я буду с тобой, буду. Только прошу тебя, не губи себя, сражайся, борись, бейся до последнего, впивайся ногтями в кожу до крови, но сражайся с ней. Прошу тебя, Оля, глупая Оля. Не позволяй ей погубить тебя. Прошу. Оля, моя глупая Оля.
- Ты ведь видел ее когда-то, так? Ты предугадываешь каждый мой шаг, знаешь, когда у меня будет очередной приступ. Ты поступаешь иначе, Гиор.
- Это произошло, когда мне было всего девять и закончилось лишь тогда, когда мне было пятнадцать. Все это время я мало с кем общался, всегда был с ней, спасал ее, говорил, чтобы она прекратила. И знаешь что? Она справилась, Оля. Я видел ее слезы, чувствовал, как она обнимает меня, пытается найти во мне опору, надежду, поддержку. Нам даже пришлось уехать и чуть больше года мы жили в Индии. И больше эту костлявую суку я не видел. Она ушла и теперь я вижу потрясающую женщину, которая поборола себя.
- Вижу, она значит для тебя многое.
- Она всегда была, если и будет такой, Оль. Именно эта женщина воспитала меня таким, научила любить себя, провела сквозь границу стандартов и открыла мир с иной точки зрения. Я видел, к чему ведет желание показать себя, довести до призрачного идеала. И когда-нибудь я обязательно познакомлю тебя с ней, Оль. Думаю, ты обязательно понравишься ей. Ну что ты так на меня смотришь? Моя мама не кусается, не бойся.
- Яр…
- М?
- Я хочу бороться. Я хочу стать человеком. Знаю, что не имею прав на то, чтобы… но…
- Я помогу тебе, Оль, помогу, - прошептал Яр и поцеловал маленькое чудо в висок. – Но будет сложно, милая. Но мы справимся, так?Справимся, а пока… Хочешь прогуляться?
- Конечно! – а в глазах заблестели искорки надежды на лучшее.
- Тогда марш в ванную умываться, красавица.
Но стоило девушке выбежать из комнаты и скрыться в ванной, как Ярослав моментально изменился, а от улыбки не осталось и следа.
- Просто научитесь ее любить, хорошо?
- Что ты имеешь в виду? – не понял отец.
- Я имею в виду то, что вам нужно полюбить ее, попробуйте показать ей свою любовь не через материальные вещи. Поддерживайте ее, разговаривайте с ней и постарайтесь не грубить. И, надеюсь, что у вас есть надувной матрас?
- А это еще зачем? – на этот раз голос подала мать, нервно кусавшая губу и, как показалось парню, до крови.
- А это для меня, - и, не дожидаясь ответа, переключил свое внимание на дверь в ванну, которая до сих пор была заперта: - Эй, ты там умерла, улитка?
- Скоро буду.
Вот только Оля, до этого прекрасно слышавшая разговор Ярослава и родителей, включив напор воду по максимуму, тихо плакала, надеясь, что в скором времени увидит свет из этого лабиринта черных красок. Она покинет ее, даст Яло вновь сиять, а почерневшая комната засияет в свете чистой души. Девушка надеялась, что когда-то сможет вздохнуть полной грудью и почувствовать себя свободной. Избавится от оков, сбежит из замкнутого круга, и никогда не будет корить себя за лишнее яблоко. Она полюбит себя. Сильная. Справится.
И лишь старуха, засевшая с темном уголке, тихо посмеивалась, держа в руках заржавевшие спицы, на которые нанизывала почерневший бисер. Она-то знала, что так и будет, но не думала, что дойдет этого. Они снова встретились: этот светловолосый ублюдок и она – костлявая сука. Вот только в этом поединке она не проиграет. Булимия с каждой убитой душой становится сильнее, умнее и изысканнее. На этот раз в ее списке был такой пункт, и она знает, на какие болевые точки надавить, чтобы победить. Она не проиграет ему вновь.
Булимия – это больше, чем просто пищевое заболевание. Она не вылечивается. Даже те, кто якобы победил ее, каждую ночь просыпаются от собственных криков. Каждую ночь им снятся кошмары, что она вернулось, а отражение в зеркале вновь и вновь приобретает секундное уродство.