Страница 33 из 75
Они у нее есть. Есть. Друзья.
Мать прекрасно знала, что слова – лучше ножа, когда дело касается дочери. Она попросту хотела ее успокоить, но в итоге все обернулось иначе. Что с ней? Почему некогда улыбающаяся девчушка изменилась? Во что превратилась ее дочь? Обычная подростковая депрессия?
Ну да, переходный возраст и все дела, который изо дня в день уносит жизни людей.
А ведь Оля просто хотела, чтобы эта женщина когда-нибудь подошла и обняла ее. Но, увы, у них в семье это не принято.
Но у нее есть друзья. Настоящие.
И, не будь Оля помешана на собственных мыслях, она бы услышала звонок домашнего телефона. Она бы, скорее всего, подняла бы его, услышала знакомый голос, а после бы соврала, что у нее все хорошо. Но вместо этого девушка сидела у себя в комнате, повторяя одну и ту же фразу: «у меня есть друзья».
Эта тема всегда была для Оли болезненной, ведь с самого детства она не умела заводить друзей. Из-за того, что она вечно болела, в садике этому она так и не научилась, а придя в первый класс, мигом почувствовала себя чужаком. Ей хотелось общаться, но никто почему-то не принимал замухрышку в свою компанию. И тогда, не найдя ничего лучше, она попросту покупала друзей, принося новые игрушки, делилась мелками и дарила разноцветные резинки для волос. Оля надеялась, что когда-нибудь они примут ее, подружатся с ней по-настоящему. Но вместо этого пропасть между ними росла.
Она пыталась отыскать поддержку в матери, но кроме новых игрушек ничего не получала.
А еще она боялась собственного отца, ведь за каждую детскую шалость на нее кричали. Александр Анатольевич всегда славился несдержанным характером и постоянно кричал на дочь, когда та банально спотыкалась. И, пока другие катались с горки, она боялась испортить купленное пальто. Она боялась терять вещи, боялась что-то сломать, боялась сказать лишнее слово – ведь за любой ошибкой следовал крик.
Знает ли она, что такое любовь? Нет, но Оля прекрасно знает то ненавистное чувство, когда на тебя кричат. Когда ты раз за разом начинаешь искать причину в себе, винить за каждое несчастье и попросту ненавидеть за то, что существуешь. Она ненавидит себя еще с тех самых пор, когда в порыве родители сказали, что она – нежеланный ребенок в семье. А после, успокоившись, как ни в чем не бывало, звали к ужину. Они не умеют извиняться, думаю, что все само пройдет.
Но дыра внутри нее с каждым криком разрасталась, душила петлей у шеи.
А после, проговаривая про себя заветные слова, ее руки машинально потянулись к перочинному ножу, лезвие которого игриво поблескивало в тусклом сиянии настольной лампы.
- Кто вы такой? – послышался перепуганный голос матери. – Саша, тут какой-то…
И дверь в комнату с грохотом распахнулась, а Оля не могла поверить тому, что видит. Все получилось как-то наигранно и нелепо: вот у нее проблемы, а вот и вечный спаситель с татуировкой крыльев на спине. И вправду Хоул – светловолосый маг, который многократно спасал Софи. Человек с дырой в душе, но, спасая других, нашел ту, которая спасла и его самого.
- Даже не думай об этом, - рявкнул он, рывком запихнув перочинный нож в одну из полок рабочего стола. И, захлопнув дверь, продолжил: - Ты как?
- Как ты тут оказался?
- Повторяю вопрос: ты как?
- Нормально.
- Хренально.
Он улыбнулся самой доброй улыбкой, которую Оля когда-либо видела и, сев рядом, молча обнял рыжеволосое чудо. Она дрожала, не понимала, что за странное чувство кольнуло в груди, и не слышала ничего вокруг кроме убаюкивающего шепота. Он успокаивал ее, тихо-тихо нашептывая что-то. А она обнимала его до боли в ребрах, чувствуя, как родные крылья дарят умиротворение.
Такого попросту не может быть. Он предугадывал каждый шаг, легко обходил препятствия и ловко добивался результата. Парень с другой планеты, знающий как бороться с чумой двадцать первого века. Светловолосый юноша с чистым сердцем, но продырявленной душой.
Он и она – два человека с бездной в душе.
- А я говорил, что черный тебе пойдет.
- Можно подумать, что ты женскую грудь в лифаке не видел, - но майку все-таки поправила.
- Дурочка, - и, улыбнувшись, прижался головой к некогда оголенной груди. – Какая же ты теплая, Оля. Черт возьми, какая ты теплая.
- Яр…
- М?
- Можно тебя спросить кое о чем?
- Допустим.
- Я… Мы… друзья? Я не навязываюсь, просто, понимаешь,..
Но ответа не последовало. Вместо этого парень коснулся указательным пальцем лба, медленно провел вдоль переносицы, а после остановился. Губы. У нее идеальные губы, которые она так любит красить красной помадой. И ведь не знает, сколько раз за это время он останавливал себя, чтобы не сорваться и не зацеловать эту заплаканную мордашку, эти плечи, эту грудь, которой она светит, будто бы перед ней и не парень вовсе. Он хотел ее, но знал, что сейчас, когда за дверью притаились родители, это не самый лучший вариант. Но было ясно: еще несколько выходок с ее стороны, еще раз оголенные плечи, еще раз эта безмерная футболка, еще раз эти крепкие объятие, еще раз этот щенячий взгляд – и он не выдержит. Гиору нравилось в ней все, но она не ценила себя.
Глупая девочка по имени Оля.
- Рыженькая дура.
- Блондинка.
И это стало последней каплей. Он слишком любил ее улыбку, чтобы вот так вот просто отпускать. Ему нравилось все в ней, даже то, как она забавно морщит нос от слез, как смеется заразительным смехом, как стесняется, чтобы в следующую минуту послать к чертям. Яру нравилось и то, что она понимала его. Они были слишком похожи, чтобы вот так вот просто стать разными.