Страница 50 из 74
Закрыв чайник крышечкой, старец вложил руки в рукава и посмотрел судье Ди прямо в глаза. Глаза старца смотрели из-под густых бровей зорким взглядом сокола.
Отшельник молвил глубоким и звучным голосом:
- Простите старцу его неловкость. Я не избалован гостями.
Судья Ди хотел сказать "Да что вы!", но успел выговорить только "Да...", когда отшельник перебил его:
- Ах, Да! Так вы происходите из прославленного рода Да!
- Нет, нет! - заверил его поспешно судья. - Моя фамилия Ди. Я...
- Да, Да, - пробормотал отшельник. - Давно я не видел своего друга Да. Уж лет восемь прошло с тех пор, как он умер. Или девять?
Судья Ди подумал, что старик, очевидно, впал в детство. Но, поскольку ошибка отшельника вела судью прямо к цели его визита, он не стал пытаться разуверить старца.
- Да, - продолжал отшельник задумчиво, - великий человек был наместник Да. Уже лет семьдесят прошло с тех пор, как мы учились вместе в столице. Великий, великий был человек: планы его простирались далеко в будущее. Он собирался искоренить зло, произвести перемены в управлении Поднебесной...
Старик перешел на шепот. Мелко кивая головой, он поднес к губам чашку с чаем.
Судья Ди осторожно начал:
- Я хотел бы знать больше о том, как наместник Да жил здесь в Ланьфане.
Хозяин, казалось, и не услышал его. Он продолжал прихлебывать чай из чашки.
Тогда судья Ди тоже взял свою чашку и поднес к губам.
После первого глотка он понял, что чая вкуснее не пивал никогда в жизни. Сладкое благоухание словно разлилось по всему его телу.
Отшельник в Халате, Расшитом Журавлями, и судья Ди
Внезапно отшельник молвил:
- Воду я беру там, где родник уходит из скал. Вчера вечером я положил чайные листья в бутон хризантемы. Утром, когда цветок раскрылся навстречу солнцу, я извлек их, эти листья пропитались душой утренней росы.
Затем, безо всякого перехода, он молвил:
- Да отправился на службу, а я отправился скитаться по Поднебесной... Он стал сперва уездным начальником, затем правителем области. Его имя звенело в мраморных залах императорского дворца. Он преследовал пороки, оберегал и поддерживал добродетель и вплотную приближался к тому, чтобы переменить порядок вещей в Поднебесной. Но когда он уже это сделал, он обнаружил, что упустил из вида своего собственного сына. Он отказался ото всех высших должностей и поселился здесь, чтобы на покое заняться своими садами и землями. Разными дорогами мы пришли к одному итогу.
Старик внезапно захихикал как ребенок и добавил:
- Разница только в том, что одна дорога была долгой и мучительной, а вторая - короткой и прямой!
Тут отшельник внезапно замолчал. Судья Ди задумался, следует ли ему попросить разъяснить последнее замечание. Но прежде, чем он пришел к какому-нибудь решению, хозяин заговорил снова:
- Незадолго до его кончины мы с ним об этом беседовали. А потом он написал на свитке вот это изречение. Подойдите и полюбуйтесь его чудесным почерком!
Судья Ди поднялся на ноги. Приблизившись, он смог разобрать роспись: "Написано Да Шоу-цзянем в Обители Безмятежности". Теперь судья ясно видел, что завещание, найденное в свитке госпожи Да, - грубая подделка. Подпись была похожа, но явно принадлежала другой руке. Судья Ди задумчиво погладил бороду. Многое стало ему ясным.
Снова усевшись, судья сказал:
- Позвольте мне засвидетельствовать мое почтение. Каллиграфия наместника Да великолепна, но и ваша, господин, не многим хуже. Ваша надпись на воротах, ведущих в лабиринт, изумила меня...
Старик, казалось, не слышал его. Он перебил судью словами:
- Наместник был столь полон жизненных сил, что даже время не имело над ним власти. Даже на покое он не мог остановиться. Некоторые из его планов, задуманных с целью исправления старых неправд, простерлись даже в будущее и приносят плоды, когда он сам уже мертв! Ища уединения, он построил изумительный лабиринт. Как будто в одиночестве он мог скрыться от всех своих мыслей и затей, которые вились вокруг него, как потревоженные осы!
Старик покачал головой и налил еще чая.
Судья Ди спросил:
- Много ли друзей было здесь у наместника?
Отшельник медленно пригладил свои густые брови, засмеялся и молвил:
- Прожил на свете столько лет старый Да, а все читал и читал конфуцианцев. Он мне целую тележку книг прислал. Очень полезные книги, отменная растопка для очага!
Судья собирался почтительно возразить против столь презрительного суждения о классиках, но старец не дал ему промолвить и слова. Он продолжал:
- Конфуций! Вы его почитаете за дельного человека! Всю-то жизнь свою носился по Поднебесной, наводил порядок, давал советы тому, кто удосуживался его выслушать. Навязчивый был, что твой овод. Так и не мог остановиться, задуматься и уразуметь, что чем больше делаешь, тем меньшим обладаешь. Решительный человек был Конфуций. Совсем как наместник Да...
Старец вновь умолк. Затем он поднял глаза и сварливо прибавил:
- И ты такой же, молокосос!
От последнего заявления судья Ди совсем растерялся. В смущении он встал и, отвесив глубокий поклон, смиренно молвил:
- Могу ли я, ничтожный, побеспокоить вас единственным вопросом...
Отшельник тоже встал.
- "Единственным вопросом..." - буркнул он. - Один вопрос за собой другой тянет. Ты подобен рыбаку, который повернулся спиной к реке и сетям и карабкается на дерево в лесу, надеясь там поймать рыбу. А еще ты похож на человека, который сделал лодку из железа с дырой в днище и собрался переправиться через реку! Если хочешь решить задачу, начни с ответов на вопросы. Может, так и до решения доберешься. До свиданья!
Судья Ди собирался на прощанье поклониться, но отшельник уже скрылся за ширмой.
Судья вышел из дома и увидел, что десятник Хун дремлет на скамейке у ворот сада.
Ди разбудил своего помощника, который, продрав глаза, сказал со счастливой улыбкой:
- Никогда в жизни так крепко не спал! Мне приснилось, будто я снова шестилетний ребенок, и я вспомнил такие вещи, которые давным-давно позабыл...
- Да, - задумчиво отозвался судья Ди. - Воистину "Обитель Безмятежности".
На горный гребень поднимались в молчании.