Страница 40 из 66
Её брови взлетели на середину лба да так и застыли. Улыбка пропала, как не было. Зависло молчание.
- Вы простите, я, наверное, что-то не то сказала, - неловко извинилась я и выскользнула за дверь. Уф, надо всё-таки поспрашивать, о чём говорить в таких случаях.
В совершенно дурном настроении отправилась проверять свои постиранные вещи. Ну конечно, джинсам нужна погодка потеплее, чтобы высохнуть за шесть часов. Жалко, что Олег так и не показал, как можно просушить. Но ничего, в академии покажут.
Пора бы выезжать. Но… мы в ответе за тех, кого пролечили.
Удивительно, но все нашли себе какие-нибудь дела. Одна я чувствовала себя неприкаянной. Тамия с Арсидом потащили стирать большую корзину белья. Ёж с Тошкой гуляли поблизости, каждый раз принося большие охапки хвороста. Даже Тошка таскал ветки в пасти. Потащилась за ними.
- Ёжик, - просительно позвала я. – Что вы узнали?
Ёж во избежание перешёл на русский и обстоятельно стал рассказывать:
- Зовут дамочку Арисьей, село - часа четыре хода отсюда на запад. Муж был охотником, сколотил этот скворечник. Умер с детьми во время красной лихорадки лет двадцать назад. Арисья позвала к себе жить племянницу с семьёй. Год за годом, дети подрастают, а стареющая тётушка не нужна. Но за так из чужого дома хозяйку не выставишь, началась политика выживания. Куском попрекали, с детьми не разрешали общаться, по селу слухи пускали, подруг отвадили, ну и по мелочи пакостили. Тётка и ушла сюда. Надеялась, что опомнятся, позовут обратно, ан нет. Она здесь около месяца, сразу после холодов ушла, никто не навещал. Мы стали смотреть – в ларе всё до крупинки выбрано. Она нам денег за лечение предлагала, да мы без тебя не взяли.
- И теперь как?
- Не знаю, - пожал плечами Ёж, - у неё спросить надо, чего она хочет.
С этим-то как раз и проблемы.
С родника бежали Арсид с Тамией, издалека крича:
- Сейчас ливанёт, убирайте всё под крышу!
Крупные капли тяжело падали, появляясь, казалось, прямо над моим лицом, поднятым к близкому небу. Это было приятно – прохладные, стекающие по щекам дождинки. Щекотные, мокрые, напоенные грозовой свежестью, смывающие неудачи и недопонимания.
- Даша?
- Не трогай её, сейчас придёт.
- В дом, все в дом!
Я слушала этот мир. Дышала им, внимала ему, радовалась долгожданному дождю вместе с лесом, открывала самые глубокие поры с землей, падала каплей, разбиваясь в хрустальные брызги, отражаясь тысячей солнц в сотнях глаз.
Мир пел, звучали струны магии, и миллиарды живых существ вплетали свои партии в общую тему. Я задохнулась от восторга и невозможности больше выдерживать это великолепие.
Открыла глаза, возвращаясь в привычную реальность. Кажется, не прошло и минуты. Ёжик затаскивал под крышу собранный хворост, Тамия открыла дверь Арсиду, нагруженному подсохшим бельём. Я быстро оглянулась – мои вещи не успели собрать. Сдёрнула их с ветки, схватила Ежа и успела заскочить под крышу за секунду до того, как обрушился настоящий ливень.
- Юноша, затопите печь, - скомандовала с лавки ожившая дама, - мои ноги не выносят сырости. Вы, Арсид, присаживайтесь на мою лавку, ничего, я потеснюсь, не в первый раз. Вы, деточки, занесите к печке дров, а бельишко можно было на воздухе оставить. Здесь всё равно не высохнет, только вонять будет. Выставите, пока дождь, под навес. Ящерица ваша не кусается? Пускай у входа ляжет. Чтоб вы знали, ящерицы не боятся дождя. Но ничего страшного, можно и пожалеть животную. Только держите её подальше от меня. От неё бородавок не бывает? Тесно, конечно. Говорила я мужу…
Сбитая с толку потоком указаний, я оглянулась. Видимо, печкой называлась обмазанная глиной широкая труба с утолщением внизу, куда Ёж подсовывал палки. Да и в целом хижина представляла собой не пойми что, обмазанное глиной. Места и впрямь было немного, наверное, метров девять в квадрате. Но и это строение способно согреть и послужить убежищем на ночь.
Тамия живенько начала толкать тяжёлую корзину. Я задержала девушку, подсунула под ручку корзины палку попрочнее и ухватила за один конец. Тами схватилась за другой, и мы выбрались наружу, где я магией соорудила над корзинкой зонт, а под ней – подставку. Дождь лил как из ведра, не собираясь утихать. Хворост тоже начинал подмокать, поэтому пришлось укрывать и его.
В хижине стало теплее от разожженного огня.
- …только назло, словно я враг какой. Слова плохого в жизнь не сказала, а она всё поперёк, разговаривать не желает, только и слышала от неё, что работы полно и некогда ей рассиживать, как некоторым! Это она про меня, значит. Что ни говорите, если в детстве не воспитали правильно, потом не исправить. Хотя я старалась, да, бывало…
Не особо вслушиваясь, я расстелила пенку поближе к печке, плюхнула в середину сумку вместо подушки и, обняв Тошку, попыталась задремать.
- …вырастила, считай. Старшая вся в маманю: с утра дома и не видно, то в огороде, то в поле, то у реки с одёжей возится. Вечером приходит, и сразу спать. Соседские девки с женихами гуляют, а наша даже плясать не ходит. Тьфу. Я ей говорю: так и помрёшь, ни разу не застонав под мужиком, вспомнить нечего будет. Племянница как закричит на меня! Да-да! В моём же доме такой хай подняла, ненормальная! Я ей прямо сказала, мол, правда жизни, пусть знает, чай, не ребёнок.