Blue Butterfly

Год спустя....

 Снег потихоньку отступает. Серые тучи расплываются в стороны, а солнечный диск слабо светил в окно. Я приподнялся с кровати и потянулся. Сьюзи прибежала ко мне,  как только первая мысль ворвалась в голову. Счастливая улыбка с нового года не сходила с ее лица. Она прыгнула на кровать и хлопнула в ладоши. На ней висел тот красный свитер с оленями, который я, помню, видел на Старушке. Я ухмыльнулся и потянулся за рубашкой.

- Эй, а ты обвинял еще меня! - возмущается девушка и ударяет кулаком по руке. Я съеживаюсь и моргаю, отстраняясь. 

- Ты о чем? 

Сьюзи указывает пальцем на мои плечи и левую руку, а потом улыбка слетает с ее лица. Я оглядываю себя и подхожу к небольшому зеркалу, встроенный в шкафу, где лежали простыни. На теле были видны бледные порезы. Но когда я мог пораниться или упасть - не припомню. Сьюзи медленно подходит сзади, проводит по одному из шрамов. Кожу саднит и становится неприятно. Хочется содрать кожу и забыться.

  Боль неимоверная, когда кто-то касается меня. Теперь я это чувствовал. В голову сразу пришла мысль о документах, которые я нашел год назад. А вдруг эта странная болезнь была не только у Э.Б? 

- Когда ты их заметил, Ноа? - спрашивает Сьюзи и отходит в сторону. Я вздыхаю и мотаю головой.

- Как бабочка? - поддразнивает девушка и натягивает рукава на руки. Я лениво улыбаюсь.

- Похоже на то. Я - изгой с ограниченным сроком жизни. Может у меня та же болезнь, что и у Э.Б? - оглашаю мысль вслух. Девушка молчит. 

- Не может, а так и есть.  

В проеме двери появляется Старушка. Сморщенное лицо пожилой дамы измучено, под  глазами мешки, а на загорелой коже вздувались венки и проступали пигментные пятна. Она облокотилась и скрестила руки на груди.

- Что это значит? - просит Сьюз вдогонку, подходя к ней ближе. Она кивает, а я пытаюсь вслушаться в ее следующие слова. 

- У Ноа болезнь Синей бабочки или Буллезный эпидермолиз. Такое не часто встретишь. Врачи о ней почти ничего не знают, а поэтому и помочь не чем не могут.  Они только разводят руки в стороны,  когда видят ребенка с эпидермолизом. Боль неимоверная, с самого детства. Но Ноа храбрый мальчик, - улыбается пожилая дама, - С этим можно жить,  дорогой. 

- Но откуда вы так много знайте об этом? - интересуюсь я. Она вздыхает и шмыгает носом.

- У моего мужа был диагноз Буллезный эпидермолиз. Но это было давно и про него я почти ничего не знаю. В последний момент мне пришло письмо. В нем говорилось, что тело Эндрю покрылось пузырьками. Он долго задыхался, а потом повесился и ушел в другой мир.

Сьюзи шмыгает носом и приникает к старушке. Я, молча, смотрю на них, надеваю рубашку и закрываю двери шкафа. Значит, документы про пациента Э.Б принадлежали  Эндрю. Эндрю Брауна. Тут Старушка хлопает в ладоши и зовет всех на утренний чай.  Сьюзи вытягивает для себя минуту. Только двигаюсь вместе с женщиной по ступенькам, рука Сьюзи останавливает меня. 

- Постой. - Она поднимает на меня озадаченный взгляд и морщит свой маленький носик. - Не думаешь, что те документы, которые ты подобрал, принадлежат твоему отцу? 

Я улыбаюсь и приобнимаю девушку за плечи. Единственное, что я знал и хотел -  было рядом. Она долго изучала мое лицо и ничего не понимала.

- Почему ты такой радостный? Разве тебе никогда не хотелось узнать про своего отца? - интересуется она и отстраняется.

- На самом деле то, что мне сейчас важно перед глазами. Пойми, Сьюз, вы - моя семья. И даже если и есть где-то мой настоящий отец, его уже нет на этом свете.  Я всегда мечтал выбраться из гнезда. Мечтал увидеть мир. И вот благодаря тебе и Ушастику я это сделал. Мне не хватало этого. Спасибо. - Я благодарно чмокаю ее в щеку. Девушка улыбается, а потом повисает на моей шеи.

- И тебе спасибо, трусишка. Если бы не ты, я бы никогда не нашла выхода из собственного ада. А Ушастик... - Она осеклась и на лице снова появилась довольная улыбка. 

- Что? - смеясь, я вглядываюсь в ее ясные глаза. Она пожимает плечами.

- Ушастика на самом деле зовут Олли. Олли Пат. Он мой старший брат, который постоянно издевался надо мной. Он притащил меня в старый паб "Колодец". В тот день, когда мы с тобой впервые познакомились. Олли хотел, чтобы на его игры смотрела толпа. Он любит внимание. Он попросил меня выйти к нему на сцену, но, к счастью, вышла Рыжеволосая певица и Олли оторопел. Он забыл про меня, и я поймала шанс за хвост. Я убежала в туалет и закрылась на всевозможные замки.

- Вот к чему это привело. Первый надрез случился в туалете дома, когда он хотел прикоснуться ко мне. Второй появился, когда нескончаемо избивал по животу и насмехался надо мной. Эти два, - Девушка показывает порезы на запястьях и медленно проводит по ним тонкими пальцами. - Я сделала, когда он просил меня спеть при всех. Хотя мой брат знал о том, что у меня фобия. Я боюсь публичных выступлений.

С уголков глаз девушки текут слезы, и она закрывает лицо. Я поражен ее рассказами и тем более о брате. Тем более если это был Ушастик. Очнувшись, тяну на себя и сжимаю, как маленького кролика. Она тает в руках и распадается на осколки.

- Все кончено. Тебе больше никто не причинит боль, - говорю я. Она еще раз шмыгает носом и улыбается. 

- Спасибо, Ноа. Это были мои самые лучшие зимние каникулы. 

Я качаю головой, - не могу, не согласится с ней - махаю на дверь и улыбаюсь.  На этот раз я находился там, где моя душа. - Идем, иначе чай остынет.  

Конец