Страница 27 из 44
Перекинув вторую ногу через бортик, я встал и отряхнулся. Ночью все кажется по-другому. Ночной, ели заметный, ветер обдувал наши лица, лунный свет, исходящий от круглого диска, покрытый крупными впадинами, падал на белое покрывало, которое блистало, как бриллиант, на свету. Я вздохнул и закрыл глаза. Вот оно – умиротворение. Когда никого нет, и тебя никто не дёргает с вечно глупыми вопросами.
– Долго еще будешь наслаждаться? - слышу тихий голос позади себя. Открываю веки и вижу перед собой лицо той незнакомки; её глаза стали ярче, чем в помещение. Такое чувство, что они светятся. Я хмурюсь и прячу руки в карманы куртки.
– Какие-то планы? - выплевываю на мокрый, очищенный от снега, асфальт слюну и размазываю подошвой.
– Вообще-то, да, - она вздыхает, – Не забывай о том, что ты мне нужен для дела, - она указывает на меня пальцем и прищуривается. Я выставляю руки напротив себя, пятясь назад, и просто говорю:
– Я понял тебя.
Она кивает, и её плечи облегчённо расслабляются. Девушка поправляет куртку, цепи, на плечиках куртки звенят при движении, она оглядывается по сторонам, затем кивает в мою сторону. – Только никакого шума.
Я ухмыляюсь, но киваю в ответ. Час спустя нашего брожения, по пустым, тёмным переулкам города, мне становится с каждым шагом холоднее. Всё-таки, как-никак, зима на носу! Я застегиваю куртку и поднимаю воротник выше. Ветер усиливался, деревья начинали стонать от мороза.
– Куда ты ведешь меня? - спрашиваю я тёмного силуэта, качающийся из стороны в стороны.
– Сначала нам понадобится Квинси-маркет...
– У тебя есть наличные? - удивлённо задаю вопрос так быстро, даже не дав ей договорить, шагая теперь с ней на одном шаге. Она приподнимает брови, когда замечает меня, и подмигивает.
– А я не собираюсь ничего покупать, - говорит она, хмыкая.
Ноги тут же перестают вышагивать. Я встал на месте, давая ей спокойно пройти мимо меня дальше. Мои ноги, как будто в одну секунду забыли, как идти или переступать; я стоял, как столб посередине переулка. Девушка останавливается, когда замечает недостающие звено возле себя.
– Ты чего? - спрашивает девушка, подходя ближе. Она начинает бегать глазами по моему лицу, и я качаю головой.
– Мне не нужны неприятности, - сообщаю ей, хмуро.
В детстве, когда мне было лет шесть, мой дом находился рядом со старым детским приютом. Напротив детская небольшая площадка; там было всё - от не настоящих пружинных лошадей, военной зоны, где малышня игралась в казаки-разбойники. Были высокие, деревянные избушки с красочными крышами, до карусели-паука. Её так называли, из-за своей интересной конструкции: вся карусель была синего оттенка, а на самой ее макушки, будто настоящий паук, мастерил, плелась от начала до конца толстая паутина. Я любил эту карусель и, поэтому, часто залезал на неё и лазил, куда и как только мог. Но однажды, местные парни, быстро собравшиеся в целые группы, пошли на меня, начиная тем, что постоянно обзывали, как только можно, и мешали мне развлекаться. По их мнению, это ненормально - играться одному. Они начинали надо мной насмехаться и использовали, когда я доходил до точки кипения.
Я наглотался этим всем и с меня хватит игр. Мои кулаки стали жёстче, внутри сердце забилось вдвое сильнее, от воспоминаний. Я отступил назад все ещё стоя на своём, покачал головой. Девушка примирительно кивнула; тёмные локоны нависали на ней как занавес, но я успел заметить хитрую ухмылку на её губах.
– Но, без них жизнь тогда скучна, - парировала она, становясь ещё ближе, – Ты никогда не узнаешь всего мира, если боишься даже выйти из своей комнаты. Из своей зоны комфорта.
Я прищурился. – Хочешь сказать, что я боюсь?
Я подошёл к ней ближе, и теперь мы стояли, чуть ли не вплотную друг к другу; я чувствовал её тёплое дыхание на своей груди и, когда она подняла свои глаза на меня, внутри что-то задребезжало или возродилось. Что-то не похожее на обыденность. Это было явно что-то новое... неприкасаемое. Она утомительно изучала меня, чуть склонив голову.
– Это видно. Тут даже к гадалке не ходи: ты открытая книга, которую читать, пф, проще простого.
Брови соединяются в одну полоску. Я копирую её выражение лица на скептическое. Склоняю голову вбок. – Ты ошибаешься, - выкидываю в лицо ей. Она улыбается, но затаивает дыхание. Я это замечаю. Её щеки покрываются пятнами, спускаясь на шею и покрывая ключицы. Я испепеляю её взглядом, и вдруг она прижимается ко мне вплотную, заходя в моё личное пространство.
– Тогда докажи это. Докажи, что я не права, - её глаза заискрились и, в миг, она уже стоит в пяти шагов от меня. Она отходила и становилась все дальше, маня пальцем меня за собой, чтобы я следовал за ней.
Я покачал головой в смятении. Зачем мне это и к чему приведёт - я понятия не имел. Во что и куда это вытечет - тоже. Сначала Ушастик, затем шумная, спорящая между собой, парочка в баре, плюс эта Рыжая Нимфа, да ещё и в придачу это - сорвиголова - незнакомка. Хотя она мне не просто срывала голову, она выносила мне мозг. Как может человек, ещё тебе незнакомый, раздражать за такое короткое время?
– Ты идёшь, трусишка? - напевает девушка, прячась за углом. Я делаю два неловких шага и, нехотя, уже бегу к ней на встречу, становясь все дальше и дальше от странного мира, где обитал Ушастик, и окунаясь в мир куда загадочнее, и мрачнее..