Страница 10 из 65
Его голос становился все тише, он еще продолжал что-то шептать, но я не мог разобрать слов, хотя наклонился к самому его лицу. Выругавшись с досады, я снова отправился на поиски Эмми. Я ее не нашел. Никаких следов ни ее, ни Пита. Где бы они ни находились, на этом острове их больше не было.
Рик все продолжал сидеть на том же месте, и когда я вечером позвал его ужинать, он даже не обернулся. Я решил в эту ночь не спать, а покараулить его – мало ли что могло прийти ему в голову от отчаяния! Перед ужином я снова связался с капитаном и попросил его бросить все дела и идти к нам на полной скорости. Почувствовав, что я всерьез обеспокоен, он пообещал сделать все возможное и прибыть к нам на следующий же день. От этого мне заметно полегчало, и я, прихватив с собой кофейник, направился к обрыву. Рика там не было.
Я растерянно огляделся, позвал его несколько раз, затем подошел к краю. Сумерки уже сгустились, но луна ярко светила, и мне без фонаря был отлично виден истоптанный песок на берегу. Но, сколько я ни пытался разобраться в том, куда же все-таки направился мой друг, все равно ничего не мог определить. Вытерев со лба пот, я потянулся к кофейнику, и мой взгляд упал на заводь под обрывом. Дул легкий вечерний бриз, по воде шли небольшие волны, а из воды, окруженное колышущимися, словно живые, волосами, на меня глядело лицо Рика.
Я замер, кофейник выскользнул из моей руки, упал, и кофе пролилось в песок. Но я этого даже не заметил. Я смотрел на лицо друга, медленно поднимавшееся из темной глубины расселины и глядевшее прямо на меня широко раскрытыми глазами. Его губы были полуоткрыты, и, благодаря колебаниям воды, казалось, что он пытается что-то сказать. Дикий страх охватил меня – настолько сильный, что я будто окаменел. Голос застрял у меня в горле, я чувствовал, как шевелятся волосы на голове, а сердце колотилось так, словно хотело вырваться из грудной клетки. Лицо Рика гипнотизировало меня, и я не мог найти в себе сил, чтобы отвести взгляд.
Я закусил губы до крови, и резкая боль стряхнула с меня оцепенение. Я вскочил на ноги и схватился рукой за ствол пальмы, чтобы, не дай Бог, не упасть вниз! Прижав кулак к глазам, я начал шептать успокаивающие и подбадривающие слова. Мало-помалу животный страх отпустил меня, и я смог еще раз, теперь уже пристальнее, взглянуть в жуткую черную воду.
Лицо Рика было всего в паре дюймов от поверхности; когда проходила волна, его нос даже показывался над водой, блестя в лунном свете. Я, как завороженный, глядел на него, и вдруг меня пронзила мысль, почему-то раньше не приходившая на ум. Я видел его лицо, я видел его голову. Но где было все остальное?! Я перевел взгляд на его шею и увидел, что она обмотана чем-то вроде водоросли ламинарии, темно-зеленого цвета. Ленты водорослей спускались ниже, переплетались и извивались, опутывая то, что когда-то было телом Рика. Пораженный странными колебаниями этих водорослей, похоже, не имеющими связи с течением, я пристально вгляделся в темноту, откуда они появлялись. И вот тут я испытал такой ужас, от которого до сих пор не смог и вряд ли когда-нибудь смогу оправиться.
Из глубины расселины, медленно поворачиваясь то вправо, то влево, пытаясь сфокусироваться на моей фигуре, на меня жадно глядели два огромных глаза! Разнесенные по обе стороны громадной, поросшей балянусами и актиниями уродливой головы, эти глаза следили за мной, как хищник следит за ничего не подозревающей жертвой. Все, что было ниже, терялось во тьме, но даже в этой тьме я смог разглядеть широченный рот, усеянный тускло белеющими клиновидными зубами. Чудовище то открывало, то закрывало пасть, прогоняя сквозь жабры теплую прибрежную воду, и словно терпеливо выжидало, надеясь на скорую трапезу. Лицо Рика все так же смотрело на меня с вершины ужасающей связки мышечных отростков твари, когда я с криком бросился бежать от кошмарного зрелища и не остановился до тех пор, пока не влетел в свою палатку и не схватил спасительную флягу...
Когда на следующий день матросы нашли меня, мертвецки пьяного, я помню, что пытался им что-то сказать, но они, разумеется, не стали слушать. Меня доставили в Папеэте, поместили сначала в больницу, а потом, когда выяснилась пропажа троих человек, и в тюрьму. После того, как я пришел в себя от пережитого потрясения, я дал несколько интервью местным газетам и показания полиции, но никто из них, похоже, мне не поверил. Меня отправили назад в Англию, где судили за убийство Рика, его жены и сына. По совету адвоката я заявлял о нападении акул, но, учтя мои первоначальные показания, а также то, что гидрокостюмы Рика и Эмми остались нетронутыми, суд пришел к выводу, что подвергнуться нападению акул они не могли. Стало быть, их прирезал я в пьяном угаре, а тела скинул в воду. Адвокат хлопотал о признании меня невменяемым, но суд все же приговорил меня к тюремному заключению.
И вот пять лет назад я вышел на свободу, у меня нет ни семьи, ни друзей. Я живу один в старом доме, доставшемся от родителей, и слышу за спиной возгласы «А, это тот, который видел морское чудище?» Но я был бы благодарен, если бы в меня плевали и бросали камнями, только бы это помогло мне избавиться от образов, которые я вижу почти каждую ночь. А вижу я все одно и то же – сияющий в лунном свете песчаный берег, темную неподвижную воду и белое лицо моего мертвого друга, насаженное, как приманка, на волокнистую удочку прямо над огромной разверстой пастью.