Страница 50 из 63
Лютто пристально наблюдал за манипуляциями брата. То, что он сейчас проделывал, непосвященный человек мог бы воспринять как довольно экстремальную разновидность обыкновенной пиромантии – гадания на огне. Только истинные атланты, у которых даже разведение костра носило церемониальный характер, вкладывали в это действо совершенно иное значение. Ватто намеревался разговорить вездесущих и всезнающих демонов огня, чьи имена были настолько сложны, что язык не каждого знающего человека мог их произнести. Впрочем, применение языка здесь было условием совсем необязательным к выполнению, поскольку разговор велся исключительно при помощи жестов. Каждое движение пальцев адресовало огню вопрос. Ответ приходил в виде термических покалываний, которые в сознании пироманта преображались в слова, цифры и образы. Но для того, чтобы расположить несловоохотливых демонов к беседе, нужно было как следует их задобрить. Лютто полагал, что кровь, которая по-прежнему струилась из раненных ладоней его брата, капала в огонь и зловеще шипела на раскаленных углях, являлась самой лучшей приманкой, какую только можно было придумать.
Долгое время левая кисть Ватто была сжата в кулак, потом ненадолго распрямлялась, обращая раскрытую ладонь к основанию костра, а затем снова сжималась. Язык жестов был сложен и запутан, но значение этих двух символов Лютто помнил достаточно хорошо. Во-первых, потому, что они всегда открывали сеанс общения, а во-вторых, это были самые простые конфигурации, которые без труда запоминались. Кулак обозначал приветствие, распрямленная ладонь – предложение выйти на разговор. Двести лет назад, когда Ватто проводил огненный ритуал в последний раз, дальше этих двух жестов он так и не пошел: демоны огня отказались с ним беседовать, и человек, которому атланты хотели спасти жизнь, скончался. Лютто не хотел, чтобы подобная история произошла и на этот раз, а потому вглядывался в костер едва ли не так же тщательно, как и его брат.
Кулак, ладонь, кулак, ладонь. Казалось, эта незамысловатая последовательность никогда не будет прервана каким-либо иным жестом. Между тем, время разговора было ограничено. В скором времени предстояло погасить огонь и ждать неизбежной смерти.
– Ну что? – с надеждой спросил Лютто.
Ватто не ответил, а лишь многозначительно сдвинул брови. Но буквально в ту же секунду его кисть встрепенулась и повернулась ребром, а лицо южанина сделалось еще напряженней. Лютто затаил дыхание. Дальше последовала серия быстрых и странных жестов. От одной мысли, чтобы самому повторить нечто подобное, становилось дурно.
– Ну что? – вновь повторил Лютто через некоторое время и вложил в этот вопрос нотки нетерпения.
Ватто снова не ответил. Он не отрывал глаз от костра, пальцы находились в движении. Жест сменялся жестом, пламя слабо трепыхалось над горкой стремительно исчезающего сушняка. Во время беседы с огненными демонами было строжайше запрещено подкладывать в костер новые порции хвороста.
Прошло еще пять минут. Лютто уже досиделся до того, что ему начало казаться, будто огонь и рука его брата существуют неразделимо друг от друга, словно пламя – это некая специфическая чудо-перчатка или агрессивная вторая кожа. Он встряхнул головой, прогоняя наваждение, поглядел на Кейлота. Вытащил кинжал и поднес лезвие к почерневшим губам воина. Клинок запотел, но лишь самую малость. Значит, жизнь едва теплилась в теле человека. Может, этого окажется достаточно, а может, изменения, происходящие в его организме, успели зайти настолько далеко, что смертельный финал уже являлся суровой неизбежностью.
Рука Ватто, наконец, застыла, в жесте прощания вновь сжавшись в кулак.
– Все? – спросил Лютто.
– Мне нужен алмазный песок, который ты видел в хрустальной пещере, – сказал Ватто. Судя по выражению лица, эта новость застала его врасплох.
– Что?! – воскликнул Лютто, ошеломленный известием не меньше брата. Его не страшила мысль вернуться назад в логово Алмазного Дракона. Чего бояться, если грозный ящер превратился в груду гниющего мяса, местами прикрытую алмазной броней? Его смущало время, которое может затребовать путь туда и обратно. Даже он, самый легконогий из братьев, не сможет одолеть его в рекордно короткие сроки, как того требует тяжелое состояние Кейлота. – Почему ты раньше не сказал?
Ватто досадливо посмотрел на него:
– Видать, огненные демоны не лишены чувства юмора.
– Тогда это злая насмешка! – глаза Лютто начали метать молнии. – Как я принесу этот песок? Я не успею! И для чего он нужен?
– С его помощью мы воссоздадим утраченную руку Кейлота, а алмаз впитает в себя яд.
– Хм, – проворчал брат. – Звучит не слишком-то обнадеживающе. Песчаная рука? Да она рассыплется от одного прикосновения!
– Нет, – возразил Ватто. – Огненный демон согласен даровать мне силу, способную растопить алмаз. Таким образом, я смогу сделать так, чтобы созданная нами рука сохранила свою форму.
Лютто только сейчас заметил, что Ватто не торопится вытаскивать ладонь из огня. Наверное, с противоположной стороны – если таковая существовала – ее крепким рукопожатием удерживала бесформенная лапа упомянутого демона.
– Ты заручился хорошей поддержкой, Ват, – проговорил Лютто, еще раз мысленно прикидывая путь, который ему предстояло одолеть, и снова убеждаясь в том, что это пустая затея. – Но я сомневаюсь, что у Кейлота есть в запасе столько времени.