Счастливчики (ЛП)

Роланд открыл страницу и прочитал первое предложение:

— Это была темная и бурная ночь, — начал он. После этого одного предложения он остановился. Он закрыл книгу, сел и повернулся к ней лицом.

— Роланд?

— Я соврал тебе кое о чем, — сказал он.

— Что? — Она приподнялась. Они стояли коленями к коленям на кровати, словно снова дети, рассказывая истории и секреты. О чем он солгал? Знал ли он, кто пытался избавиться от нее тринадцать лет назад? Он лгал о том, что был монахом? Он лгал о состоянии здоровья отца? Что заставило его глаза так затуманиться, а лицо быть таким серьезным?

— Я солгал, когда сказал, что не рад, что тебя бросили. Я рад, — произнес он.

— Ты? Почему?

Роланд поцеловал ее.

Глава 9

Поцелуй был быстрым, но таким воспламеняющим. Он поразил Эллисон, как молния поражает пляж, превращая песок в стекло в момент природной алхимии. Она насчитала один вздох между первым и вторым поцелуем. Первый поцелуй был его. Вздох был ее. Второй поцелуй тоже был ее.

Она обняла его за плечи и впилась пальцами в мягкие волосы на затылке. Прежде чем она успела понять, он поднял ее на руки и посадил на свои колени. Она обняла его ногами, и он обнял ее за талию, не прерывая поцелуя. Девушка не могла прекратить это. Если она прекратит это, то один из них может прийти в себя. Роланд поцеловал ее так, будто последние тринадцать лет только и ждал, чтобы снова получить этот шанс.

Этот поцелуй был мощным, притягательный и поглощающим. Языки встречались и сливались снова и снова. Его большие руки впились в ее бедра, притянув ее к себе. Это больше не был поцелуй. Она знала, что такое поцелуи. Это была прелюдия.

За одно мгновение она снова превратилась в ту двенадцатилетнюю девочку, которая впервые чувствовала эти странные, пугающие желания. Ее сердце колотилось, ее кровь бурлила; между ног было больно, и она двинулась навстречу ему, чтобы унять эту боль. Это не помогло. Тринадцать лет назад Роланд оттолкнул ее от себя, когда она села на него верхом. Но не в этот раз. На этот раз он перекатил ее обратно на кровать. Она ждала этого с того момента, как их губы встретились. Обняв ее за талию, он поднял ее и переместил так, чтобы она лежала прямо под ним. Он наклонил голову и снова поцеловал ее, медленно опускаясь на нее сверху. Она почувствовала его возбуждение, и это был шок, который был ей необходим, чтобы вырваться из тумана вожделения, который окружил их.

— Роланд…

Он поднял голову и посмотрел на нее сверху вниз. Когда она больше ничего не сказала, мужчина накрутил прядь ее волос на палец, поднес к губам и поцеловал кончик. Затем он отпустил его и вместо этого коснулся ее плеча. Он просунул палец под бретельку ее топа и потянул вниз по ее руке, пока не обнажил грудь. Все тело Эллисон, внутри и снаружи, затрепетало. Сердце затрепетало, желудок затрепетал — каждый нерв внутри нее трепетал.

Роланд опустил голову, взял ее сосок в рот и глубоко и медленно сосал его в течение очень долгого времени. Она снова схватила его за волосы и прижала к груди. Он был объектом ее первых фантазий, и она хотела, чтобы он был у нее первым. Этого не произошло, но теперь у нее был шанс и выбор позволить ему стать ее вторым. Она хотела этого, и он тоже. Было ли это неправильно? Может быть. Но она не собиралась беспокоиться об этом сейчас. Будет полно времени, чтобы подумать об этом позже.

Эллисон позволила ему полностью себя раздеть и молча смотрела, как раздевается он. У него было впечатляющее тело: мускулистые руки, живот, бедра. И если какая-то часть ее все еще думала о нем, как о ребенке, то к тому времени, когда он снова присоединился к ней на кровати, она уже давно забыла об этом.

Девушка потянулась к лампе, чтобы выключить ее, но он остановил ее, схватив за запястье. Это снова вернуло ее к действительности, и она посмотрела на него в смятении.

— Не выключай, — тихо сказал Роланд, хотя было ясно, что это приказ, а не просьба. — Я хочу наблюдать за тобой.

Разница между выражениями «Я хочу видеть тебя» и «Я хочу наблюдать за тобой» была огромной, и Эллисон очень четко почувствовала эту разницу. Первое было кокетливым, как комплимент. Второе обжигало бы землю до самых недр так, что дым тлел в течение нескольких дней, если бы она позволила. И Эллисон позволила.

Нет, определенно они больше не были детьми.

Коленями он развел ей ноги и ввел в нее два пальца. Его руки были огромными, пальцы большими, длинными и шершавыми от работы. Медленное проникновение было чистым эротическим удовольствием. Пока он исследовал ее, осторожно, но глубоко проникая в нее, она откинула голову назад. Она впервые заметила, что с потолка свисал зеленый стеклянный дракон с широко раскрытыми крыльями. Окно было оставлено приоткрытым, сквозь щель прохладный ветерок пробрался внутрь и заставил дракона лететь. Прекрасно, все было так прекрасно.

— Так приятно быть внутри тебя, — прошептал ей на ухо Роланд. — Даже слишком. Заставляет меня забыть.

— Что ты брат, а я твоя сестра?

— Да, — сказал он. Он чуть было не улыбнулся.

— Я уже забыл о том и другом.

Хотя она и знала, что не стоит этого делать, она не могла не сравнивать его с МакКуином. МакКуин занимался сексом так, как другие мужчины выходят на утреннюю пробежку. Физически. Упражнение и разрядка превращали его в счастливого, здорового Купера МакКуина. Он платил за возможность пользоваться ее телом, как другие мужчины платили за членство в спортзале и персонального тренера. Он использовал ее, он использовал ее хорошо и часто. Его удовольствие было первостепенным, ее второстепенным. Она не возражала, ей даже нравилось это, если быть честной. Но с Роландом все было иначе. То, как Роланд трогал ее, смотрел на нее, держал ее. Это было важно для него. Имело значение.

Роланд медленно придвинулся к ней, снова целуя ее грудь и живот, прежде чем лечь между ее раздвинутых ног, чтобы поцеловать ее внутри. Он издал звук одобрения, попробовав ее на вкус.

Он никуда не торопился. Он кружил между ее бедер, облизывая, и целуя, и открывая ее, тогда как она уже сходила с ума от нетерпения.

— Роланд, — простонала она, и этого было достаточно. Он оторвал свое лицо и поднялся наверх, раздвигая ее ноги коленями, пока не оказался в колыбели ее бедер. Медленно он вошел в нее, неторопливо двигаясь, поворачивая механизмы, один за одним, пока они не оказались вместе. Мужчина снова прижался к ней, и она обвила его ноги. Она двинулась навстречу ему, чтобы сообщить, что хочет этого так же сильно, как и он. И даже больше.

Первые несколько трудных секунд проникновения Роланд не целовал ее. Эллисон откинулась на подушку, он обнял ее одной рукой, и они просто смотрели друг на друга.

— Ты в порядке? — спросил он. Она кивнула. — Это не слишком странно, нет?

— Нет, — ответила она, улыбаясь ему. — Просто странно.

Он коснулся ее щеки костяшками пальцев. Она чувствовала себя одновременно возбужденной и сонной. Теперь, когда они преодолели первоначальную неловкость, казалось совершенно естественным то, что Роланд был внутри. Они подходили друг другу. Так хорошо, что она задумалась, возможно, все так и должно было быть. Она должна была уехать ребенком, чтобы вернуться к нему женщиной. Тринадцать лет назад неловкий момент заставил их страдать и стыдиться. Теперь же, будучи взрослыми, в их паре было одно удовольствие и никакой боли или стыда.

И вновь Роланд склонился над ней и поцеловал ее. Когда она попыталась запустить пальцы ему в волосы, он поймал ее за запястье и прижал к кровати. Его руки были большими и властными, но и нежными тоже, поэтому казалось, что он не удерживает ее, а просто держит. Она повернула голову и поцеловала его в бицепс долгим поцелуем, от которого он ахнул, приоткрыв губы и закрыв глаза. Он был так красив. На секунду она снова стала той двенадцатилетней девочкой, которая впервые поняла, насколько красив ее старший брат, насколько прекрасен и силен. Она нуждалась в нем, как нуждалась в тот день, и он не стал сопротивляться, когда она толкнула его на спину и оседлала.