Счастливчики (ЛП)

Как взрослый человек, она понимала, что это едва ли новость, когда у шестнадцатилетнего мальчика случилась эрекция из-за девочки-подростка в белой мокрой футболке. Однако, как еще маленькая девочка, она была унижена, пристыжена и оскорблена, как будто сломала что-то между ними, что никогда нельзя будет исправить.

— Поверить не могу… — выдохнула она. — Я совсем забыла о том дне. Совершенно забыла.

У кромки воды они стояли рядом друг с другом, почти в том же самом месте, где все случилось. Он привел ее сюда, чтобы вспомнить, и она вспомнила. Воспоминание — почти забытое — накрыло ее волной и заставило замерзнуть, трястись и промокнуть.

— Я всегда волновался, что это так… Я думал, что поэтому ты не вернулась. — Серьезный виноватый взгляд у него на лице ранил ее сильнее, чем могла бы ненависть.

— Боже, нет. — Она махнула рукой в знак отрицания. — Нет, Роланд, абсолютно нет. То, что произошло в тот день… Нет, я не поэтому больше не возвращалась, клянусь. Я поверить не могу, что ты так подумал.

Его плечи опустились в явном облегчении.

— Мне было шестнадцать, а тебе двенадцать, — сказал он.

— Ничего не произошло, — заверила Эллисон. — Ничего. Да, я немного испугалась, но это было из-за смущения, не… я не знаю, травма?

— Я знаю, как выглядит детский страх. Это было другое, — настаивал Роланд.

— Да? Я мало что помню о том дне, — пробормотала она, понимая, что этот день, этот инцидент, был последним, что она помнила из своего последнего лета в «Драконе».

— Что ты помнишь?

— Я помню, как меня сбила волна, — начала девушка. — Помню, как ты нес меня к пляжу и не позволил мне идти даже после того, как я была в безопасности. Помню, как поцеловала тебя, и как ты после говорил мне больше не надевать белую футболку на море. Я помню, как убежала в ванную и заплакала. После того дня пустота. Но… Я уверена, это из-за падения. Я терлась о тебя, а не иначе.

— Я тоже мог немного тереться о тебя, — сказал он, подмигивая.

— Это длилось секунды три, — сказала она. — И я была сверху. — Она надеялась, шутка вернет ему улыбку, но этого не случилось.

— Ты правда ничего не помнишь после этого? — не поверил он.

Она пожала плечами.

— Ничего, — сказала она. — Что я сделала?

— Ты меня избегала. Полностью. Я пытался поговорить с тобой об этом, убедиться, что с тобой все в порядке, но ты мне ни слова не сказала. Лишь пряталась в своей комнате, когда я был рядом.

— Звучит, как типичная реакция двенадцатилетней девочки на унижение.

— Я надеялся, что так и было, но никогда не знал наверняка. Когда отец сказал, что твоя тетя забирает тебя из-за несчастного случая… Не знаю. Меня не покидало ощущение, что это связано со мной.

Эллисон не могла поверить, что совсем забыла тот день и тот момент с Роландом. Свой первый поцелуй. И среди всех людей именно с Роландом. Какие еще хорошие и ужасные воспоминания украла у нее травма головы?

— Нет, конечно, нет, не поэтому.

— Тогда что же это было? Почему ты вернулась сюда, только узнав, что папа при смерти? — спросил он. Он был смущен и в то же время испытывал облегчение.

— Ты не знаешь? — спросила она.

— Вот, что я знаю. Ты и я были одни дома. Произошел инцидент. Ты перестала со мной разговаривать. Через несколько дней я на работе, мне звонит Дикон и говорит, что ты упала с лестницы и тебя забирает скорая помощь. Дальше я знаю, что приехала твоя тетя и сказала папе, что забирает тебя домой. Я сказал, что мы должны ее остановить, но папа сказал, что нам нужно тебя отпустить. Чего я не знаю, так это то, почему ты не вернулась на свой восемнадцатый день рождения. Или девятнадцатый. Или в любое другое время.

— Все не так просто. Доктор Капелло не рассказал тебе о телефонном звонке?

Роланд посмотрел на нее, вытаращив глаза, сбитый с толку.

— О каком телефонном звонке?

— Роланд… Я думала, что ты знаешь, — сказала она. — Кто-то звонил моей тете. Как раз перед моим… До того, как я ударилась. Кто-то звонил ей, притворившись мной. Ей сказали, что кто-то пытается меня убить. И потом, бам, она узнает, что я в больнице с травмой головы.

Роланд потер лоб и покачал головой.

— Папа сказал, что ты упала. Это все, о чем он нам сказал. Так, кто, черт возьми, звонил твоей тете?

— Я не знаю, — призналась Эллисон. — Моя тетя сказала, что голос был похож на мой, но она также сказала, что этот человек все время плакал и казался истеричным. Я так ничего и не узнала. — Девушка понимала, что это должен быть кто-то из детей в доме, но она никак не могла представить, что кто-то мог так ее обмануть.

— Зачем кому-то притворяться тобой? Зачем кому-то говорить такое? Я знаю, что никто из нас не сделал бы этого, — заявил Роланд. — Я был на работе. А Дикон и Тора были так опустошены, когда ты уехала. Я никогда не видел, чтобы они так сильно плакали. Тора кричала на папу, чтобы он нашел способ заставить тетю вернуть тебя. Дикон пытался уговорить выкупить тебя. Я плакал. Кендра плакала. Боже, даже папа плакал, пока никто не видел.

Мысль о том, что все они плакали из-за нее, оплакивали ее, снова разбивала ей сердце. Неужели она потеряла семью из-за глупого розыгрыша? Или произошло что-то действительно злое? В оба варианта было сложно поверить.

— Я тоже плакала, — призналась Эллисон. — Но тетя Фрэнки не позволила мне даже говорить о визите. Никаких писем. Никаких телефонных звонков. Я догадалась, что она и доктору Капелло не позволила связываться со мной.

— Папа говорил что-то о том, что твоя тетя не хочет, чтобы мы тебе звонили. Но он сказал, что это потому, что ей не хочется, чтобы ты тосковала по дому, или сбежала, или что-то еще. Он никогда нам не говорил… Почему он никогда нам ничего не говорил?

Роланд отступил от воды и сел на песок. Она присела рядом с ним.

— Я поверить не могу, что доктор Капелло не сказал тебе о телефонном звонке, — сказала Эллисон. — Я думала, ты знаешь.

— Ты действительно думаешь, что кто-то пытался тебя убить? — поинтересовался Роланд. — Не случайно, я имею в виду.

— В этом нет никакого смысла, но… что-то плохое определенно произошло, и после этого я не получала известий ни от тебя, ни от твоего отца, ни от кого-то еще. Вот почему я не вернулась раньше. Кто бы не желал, чтобы меня не стало, он своего добился. — Эллисон выдавила улыбку. — Видишь? Это вовсе не твоя вина.

Роланд перекатился на спину и лег на песок. Эллисон осталась сидеть. Она не хотела, чтобы песок оказался на ее черной футболке или в бюстгальтере.

— Я хотела бы, чтобы ты знал, что я никогда о тебе не забывала, — сказала Эллисон.

— Я бы вернулась, если бы не была напугана. Иногда я мечтала…

Роланд снова взял ее за руку, и переплел свои пальцы с ее, и положил их руки себе на грудь.

— Расскажи, о чем ты мечтала, — попросил Роланд.

Она улыбнулась и посмотрела на серое вечернее небо. Первые звезды появлялись на темном ночном занавесе, и она была на пляже с первым мальчиком, которого любила, держа его за руку, в то время как за ними наблюдал лишь океан.

— Я мечтала, что ты приедешь и найдешь меня, — прошептала она.

— Почему я?

— Принятие желаемого за действительное, — ответила она. — Ты всегда был моим любимчиком.

— Любимым братом?

— Любимым человеком. Всегда. На земле. Я была немного влюблена в тебя. И, может быть, немного хотела.

Роланд обернулся и посмотрел с удивлением.

— Что? — спросила она. — Двенадцатилетние девочки думают о сексе. Что, не знал?

— Я поражен. Поражен, скажу я тебе, — произнес он.

Эллисон попыталась ударить его по руке, но он поймал ее прежде, чем она успела дотронуться до него, и задержал на мгновение, прежде чем внезапно отпустил, как будто понял, что делает что-то, чего не должен делать.

— Ты можешь держать меня за руку, — сказала она, поддразнивая. — Я не собираюсь запрыгивать на тебя и снова терзать.

— Очень плохо.

Она потянулась, чтобы снова ущипнуть его, но он увернулся, и поймал ее за руку, и одним сильным движением поднял ее на руки, и понес к кромке воды.