Страница 93 из 117
Когда я попрощалась с Каселлом и приехала домой, то почувствовала облегчение. Все-таки я не готова к новым чувствам. Может, должно пройти время? Еще лет сто, к примеру?!
Я медленно поднялась по ступеням, открыла дверь и едва не врезалась в соседку.
– О, Лимма, – сказала она. – К тебе приходил мужчина… пару минут назад.
Я уже ухватилась за перила и занесла ногу над ступенькой, как внутри меня, в самой груди разлился живой, трепещущий огонь.
– Мужчина? – я обернулась.
– Темноволосый, молодой, – сообщила соседка, – симпатичный такой… Представился…
Сердце надрывно забилось.
– … представился… кажется, Баргером.
Мне вдруг стало холодно. Слабость, безразличие, раздражение внезапно захлестнули меня, заставив хмуриться.
– Давно он ушел?
– Пару минут назад, я же сказала, – ответила она.
Всевышний! Зачем он пришел? Что еще он не успел мне сказать в последнюю нашу встречу?
Я вышла на улицу, ведомая банальным любопытством. Наверно, мне нужно проветрить голову. На долю секунды я предположила, что вместо Баргера мог оказаться Такер. Нужно быть последней лгуньей, чтобы не признаться хотя бы самой себе, что Кей – единственный мужчина, которого я хотела бы видеть рядом. Только он.
Зажглись фонари. По дорожке вдоль парка шла милая парочка влюбленных. На улице слишко хорошо, чтобы хандрить. Бывают такие минуты, когда сходится все: лиричная тихая погода, заставляющая ностальгировать, прохладный невесомый воздух, мысли, которые кружат голову. Хочется размышлять обо всем на свете, допустим, о предназначении в мире или о любви, которая больше никогда не повторится…
Воздух жег мне легкие. В голове нарастал туман и непонятный приглушенный гул.
Я схожу с ума? Ну, и ладно…
Я внезапно остановилась, увидев Баргера. Он шел по тротуару, мерно удаляясь. И я вдруг почувствовала, что подвела себя к дилемме: окликнуть его или дать уйти? Признаться, за эти полгода я ни разу не вспомнила о Баргере. Я уже давно не злилась на него, в моей душе остался лишь неизгладимый неприятный осадок, который въелся точно ржавчина. Некогда мне хотелось видеть в нем друга, теперь он вызывал безразличие. Но что-то все равно подтокнуло меня остановить его.
Выглядел он отвратительно. И дело не в одежде, за которой он не особенно следил, просто в глазах этого человека было едва уловимое сожаление, жалость к себе самому.
Мужчина остановился, обернулся. На его губах возникло подобие улыбки.
Он сам подошел ко мне, и только после я смогла произнести упавшим, бесцветным голосом:
– Доктор Баргер? Что вы здесь делаете?
– Лимма, – мягко проговорил он, – я был в Элентропе и решил увидеть тебя. В лаборатории мне сказали твой адрес.
Я шумно вздохнула.
Наверно, я все еще была слишко правильной, чтобы отнять у него возможность высказаться, хотя, признаюсь, это желание у меня было.
– Мне нужно извиниться, Лимма…
– Все в прошлом, – ответила коротко.
– Может, перекусим где-нибудь?
– Нет.
Он не ожидал, что я окажусь настолько категоричной.
– Лимма, – выдохнул он. – Жаль, что все так вышло. Я не должен был вести себя так с тобой. Сейчас Сайверсы переживают не лучшие времена. Несколько их компаний признали себя банкротом… Они прекратили финансирование моей лаборатории.
Интересно ли мне было? Нисколько.
Заметив скучающее выражение моего лица, Баргер произнес:
– Просто меня не покидало ощущение, что я должен извиниться.
– Надеюсь, после этого вам полегчало. Рада, что вы заскочили, – почти механически говорила я. – Берегите себя, и прощайте.
Не став слушать его ответную речь, я развернулась и зашагала к крыльцу. Баргер и не думал останавливать.