Страница 217 из 243
Рык, он бросается в атаку, вставая на задние лапы, толкая меня и сжимая моё плечо стальной хваткой когтистой лапы, хватает меня второй лапой за шею сзади и тянется моему горлу. Его клыки лязгают у самого моего горла, я рычу и толкаю его, сбиваю на землю, брыкаю на него и бью, бью, не разбирая мест. Кровь, клочья шерсти и уже непонятно, где чей рык, где чья страсть к жизни и смерти другого. Мы превратились в единый организм, одна часть которого непременно должна уничтожить другую.
Он бьёт меня лапой, раздирая морду, тёмно-алая кровь капает на мою грудь, на землю, пачкая изумруд травы. Не обращая внимания на боль и испорченную шкуру, я прижимаю его к земле одним движением мощной лапы и вгрызаюсь в горло. Его рык, сменяющийся воем, его кровь, бурным потоком льющаяся в мой рот, горло, и стекающая по подбородку. Кусаю сильнее, сжимая челюсти до предела. Слышу, как хрустят кости его гортани, как он начинает захлёбываться кровью и дыханием. Не оставляя своего дела – кусаю, отпускаю и вгрызаюсь ещё сильнее, разрываю его горло, обнажая его внутренние стенки, он уже почти не двигается, но он жив. Я это точно знаю, оборотня просто так не убьёшь…
Мои глаза хищно прищуриваются, я одним ловким движением меняю положение своего мощного тела и заношу лапу для удара. Моя напряженная конечность, оканчивающаяся длинными когтями, обрушивается на его круглую грудную клетку, с трудом, но распарывая шкуру, разрывая жилы и мясо.
Его последний рык и его голая, неприкрытая плотью грудина. Я тихо утробно рычу, кладу лапы на его голую грудину, пальцы проникают между толстых крепких рёбер, сжимая их, готовясь к последнему рывку. Мгновение, оглушительный хруст костей, его рык и прогиб в позвоночнике и его сердце – огромное сердце зверя, быстро бьющееся и открытое всем ветрам.
Я хищно оскаливаюсь, обнажая длинные клыки, и одним рывком вырываю сердце из его груди. Оно продолжает судорожно биться в моей лапе, сжимаю его, подношу к носу, вдыхая пьянящий сладкий запах победы, и вонзаю в него клыки. Сжимаю его в крепких челюстях, заставляя судорожно содрогнуться и остановиться, остановиться навеки. Мотаю головой и отбрасываю его в сторону, бросая взгляд на поверженное разодранное тело противника, и тут же забывая о нём.
Табита….
Всё животное во мне тут же опускается на дно, уступая место человеческим эмоциям и боли, когда я вижу её белую голую спину, поджатые ноги. Она лежит спиной ко мне и не шевелясь. Она уже в человеческом облике и вся кожа её белая покрыта уродливыми глубокими царапинами.
Я быстро подхожу к ней, аккуратно опускаю на её такое хрупкое плечо свою огромную лапу, поворачиваю её на спину. её лицо в крови, её губы приоткрыты, а на лице сотни дорожек слёз. Опускаю взгляд вниз и цепенею – на её животе и боках зияют глубокие рваные раны, кое-где видны белые спицы рёбер, но она дышит, она жива.
- Таби… - говоря я, но из пасти вырывается лишь тихий рык. – Таби…
- Р… Роберт? – почти неслышно, словно маленький тихий ручеёк, отвечает она. – Роберт, ты… Ты обратился… - такая неуместная сейчас улыбка озаряет её окровавленное лицо. – Ты смог. Я знала, что у тебя всё получится…
- Таби…
- Я… Ах… - она захлёбывается дыханием и хватается за живот, пачкая белые руки в алой крови. – Больно… - севшим голосом шепчет она.
Во мне поднимает такая волна страха за её жизнь, такая волна решимости, что я даже не думаю о возможности и невозможности своих идей, о правильности и неправильности. Я просто беру её своими огромными лапами за плечи, садя, стараясь делать это аккуратно, не оцарапать её и не сделать больно.
- Табита, я не дам тебе умереть. – говорю я, но из пасти вырывается лишь рык. – Я спасу тебя, верь мне, прошу.
Едва ли она может меня понимать, но, вопреки логике и всем законам, она кивает, смотря таким родным и доверчивым взглядом.
- Я верю тебе Роберт, я верю в тебя. – повторяет она те самые слова, что так взбудоражили моё сердце в день нашего знакомства. Вероятно, они и были решающими в том, что я её окончательно и бесповоротно полюбил, отдав сердце навек.
Я киваю и встаю на четвереньки, подставляю ей лапу, чтобы она могла опереться и встать. Я вижу, что ей больно, что она слаба и пошатывается, но она встаёт, держась за меня своей тонкой ладошкой. Следующим своим действием я ложусь на землю, на живот, чтобы ей было удобно. Словно понимая меня без слов, Таби садится на меня верхом, прижимаясь израненным животом и грудью к моей густой шкуре, обнимая меня за шею и вплетая свои пальчики в мою шерсть.