Страница 61 из 67
Шэйк дал Рэй номер телефона Джей-Хоупа, чтобы прилетев в Сеул она смогла через него найти того, кого хотела. А она очень хотела найти, отыскать, обнаружить, встретить человека, который перевернул её душу, который много лет являл для неё пример для подражания, образец святости и героизма, икону для поклонения. Иногда становилось не совсем ясно, как мужчину ли ещё она его любила, или как никогда не существовавшего выдуманного персонажа трагического эпоса, который тем и был замечателен, потому и был любим, что несбыточен, эфемерен. И вот, он всё-таки есть, реальный, на одной с ней планете. Никогда в жизни она так не боялась перелётов на самолете, как в этот раз, спеша из Нью-Йорка. Казалось, вся судьба поставлена на кон, и не только её. Ей никак нельзя позволить, чтобы с ней что-то случилось. Она должна добраться до конечной цели, а уж после – хоть трава не расти.
Торопливо совершая каждый жест, каждый шаг, ещё в самолете хватая поданный стюардессой стаканчик с чаем, как припадочная, разворачивая пакетик с орешками так, что они едва не рассыпались, Рэй с трудом сдержалась, чтобы беспардонно не растолкать пассажиров на выходе своими сильными плечами, бежала вниз по трапу, под магнитной рамкой, по Инчеону, буквально срывая с ползущей дорожки чемодан, выбегая из аэропорта, прыгая в такси, она уже набирала того, кто мог связать её с прошлым, окунуть её вновь туда, в мир воспоминаний, где навсегда осталась часть её лишь недавно наполнившегося заново сердца. И всё же был там ещё отколот фрагмент, была плохо замазанная трещина, для реконструкции которой не хватало именно того, к чему вели теперь все дороги. Но Джей-Хоуп отказался обсуждать что-либо серьёзное по телефону и назвал адрес, где ждет её для встречи. Рэй знала это место – это был ресторан с гостиницей-борделем над ним. Им заведовал Серин, криминальный авторитет одного из районов и, как она теперь поняла, золотой, прикидывающийся преступником ради того, чтобы вращаться в уголовных кругах и всё знать.
Переволновавшаяся перед поездкой туда, поскольку думала, что встретит Лео в этот же день, Рэй выпила таблетку успокоительного и, долго просомневавшись, всё-таки оделась женственно и красиво. Лео должен видеть, что она стала такой, а не боевым спецом, раскидывающим мужиков поздоровее себя. Он не этого хотел для неё. Он всегда мечтал о том, чтобы женщины были женщинами, а мужчины – мужчинами. То есть, хорошими женщинами, и хорошими мужчинами. Девушка стерла помаду, понимая, что любой намек на вульгарность и опороченность отвратит бывшего монаха, воина… или он и сейчас ими являлся? Вряд ли Лео изменился внутри. По сути, он всё ещё боец, значит, воин, а уж его мысли, установки и понимание жизни – скорее всего он по-прежнему монах. Нужно показать ему, что все его старания и подвиги были не напрасны. Нужно отблагодарить его от имени всего мира. Рэй представления не имела, что нужно сделать, встретившись с ним. Однако у неё появилось время подумать об этом подробнее, поскольку встретивший её Джей-Хоуп сообщил, что Лео два дня назад уехал на Каясан, в Тигриный лог (ещё бы, чудно было надеяться, что встретит его в борделе! Его! В борделе! Будто не знала его биографии, дура!), и пробудет там ещё дней пять, поэтому если она хочет с ним увидеться – добро пожаловать. Туда. Рэй едва не упала со стула, на который как раз опускалась слушая Хоупа. Тигриный лог. Поехать в Кёнсан-Намдо, родную провинцию. Там до сих пор её дом детства, и живут родители. Там до сих пор монастырь, который подарил ей всё: смысл, веру, любовь, силы, ум и направление, по которому она следовала уже больше восьми лет. Именно там увидеть Лео после девяти лет разлуки. Выдержит ли её закаленная за годы самость? Как её примет волшебная гора? Для неё она так и осталась немного магической, как сказка из детства, пусть то было уже и не совсем детство. И пусть теперь она совсем не невинная девочка, а взрослая женщина, всё-таки страх, что она провалится за стенами Тигриного лога в мечту присутствовал. Как банда Питера Пена, желавшая навечно остаться детьми… в монастыре тоже замирало время. Оно пошло, только потому что она покинула его, если бы его не покидать, если бы они с Лео не вышли тогда… Это было невозможно, но если бы… А ещё страшнее было найти что-то совсем не то, что хранила память и разочароваться. Потерять то восторженное впечатление и налетающее порой ощущение бездумной юности, когда мальчишки рядом – друзья, не более, когда у тебя наставники, а не начальство, когда у тебя святой долг, а не сухие обязанности. И когда ты веришь в светлое будущее, что оно загадочно, прекрасно и безоблачно, а не как сейчас, когда понимаешь, что жизнь полна неприятностей, неурядиц и драм, без которых никуда, никогда. Реализм. Нет, она и тогда была скорее реалисткой, а не мечтательницей, но этот реализм был иного качества. Как нынче рассуждают люди? Романтика, вечная любовь, верность, счастье и тосты, смазанные медом, с кофе в постель супругу по воскресеньям, которого обожаешь даже через двадцать лет совместной жизни – это сопли, сказки, басни, никакой реалистичности! А вот кровь, убийства, расставания и неудачи в личной жизни – это самое что ни на есть существующее. А тогда было наоборот. Замечалось чистое, доброе, красивое, и верилось в его победу и преобладание, а чуть что плохое – это трагизм, это откуда-то из другого романа, не с нами, отроками, подростками и молодёжью. Неужели же она стала настолько «взрослой», что тоже не верит больше в безмятежность и радужный финал у всего? Возможно, это с ней случилось, когда она позволила себе допустить, что Лео погиб. Но он жив, и розовые мечты, упование на рыцарство и честь, доброту и человечность вновь ожили. А с ними семнадцать лет, школьные годы, туманные перспективы, незнание, куда занесет тебя судьба и надежда на умопомрачительные приключения, разумеется, гладко заканчивающиеся.
Джей-Хоуп и сам собирался ехать в буддийский монастырь, предложив себя в попутчики. С ним так же отправлялся молодой человек подозрительной наружности, в том плане, что от него исходило и беспокойство, и уверенность, будто это был электрический разряд, а не парень. Когда его ей представили, как Хисуи, Рэй всё поняла. Естественно, гипнотизер и не мог ощущаться иначе. Даже не зная первые минуты, кто с ней рядом, она уже испытывала неясную тревогу. В глазах Хисуи всегда сверкало пугающее превосходство, говорящее о том, что с ним спорить не стоит, даже неправый он выиграет и, без аргументов, заставит согласиться с собой. Или просто всё сделать так, как ему нужно, без согласия. Четвертым с ними отбывал подросток – Рен, о котором ей рассказывал Шэйк. Так вот, значит, как. Он будет новым адептом Тигриного лога. В какой-то степени девушка позавидовала ему. Он проведет там гораздо больше двух месяцев, и на легальных основаниях.
- А… меня пустят внутрь? – собираясь ненадолго вернуться к себе, чтобы собрать кое-какие вещи в путь, дальше, замешкалась Рэй. – Там ведь ученики…
- Там сейчас мало осталось тех, кто не знает истинную суть монастыря, - Джей-Хоуп пожал плечами. – Новичков всего трое или четверо… вот, Рен будет ещё одним, но он в курсе всего. Те, кто там больше двух-трех лет уже почти всё знают, привратник, как ты понимаешь, тоже осведомлен. А, ещё там сейчас обучается сын мастера Хана. - Рэй с восторгом округлила глаза. Вот уж на кого бы она посмотрела! Как и на его отца. И на мастера Ли. И настоятеля, конечно же, самого мудрого и хитрого типа, которого она встречала – просветленный Хенсок. – Так что проведем, не нервничай.
- Легко сказать, - хмыкнула Рэй и на выходе, в ближайшем магазинчике, купила воды без газов, чтобы запить ещё одну таблетку успокоительного. Нервы расшатывались с каждой минутой, приближающей её к Тигриному логу, руки начинали дрожать. Что же с ней случится там? Нет, надо собраться, хватит тремор этот на себя напускать!
Через два часа четверка вылетела из Сеула в южную провинцию, а через три уже приземлилась на месте. Ещё оставалось около полутора часов на автобусе от аэропорта Дэгу, в город, а оттуда до храма Хэинса. А там уж как быстро собственные ноги понесут, вверх, на гору. Странно, но привыкшая к мужскому окружению за годы службы, в перелёте и переезде Рэй смутилась своих спутников и не знала о чем с ними заговорить, хотя одного из них, можно сказать, знала много лет. Шэйк сказал, что Джей любит женское общество, но категорически отвергает две их разновидности: девственниц и занятых. При давнем знакомстве Рэй относилась к первым, теперь попала во вторые, так что старинный знакомый, с которым в связи с этим видно не судьба была найти общий язык, тоже не старался вторгаться в её молчание и думал о чем-то своём, в основном глядя в окно, но если уж ронял какую-то фразу или обращался, то любезно и как-то очень беззаботно сиял широкой улыбкой, сужающей глаза в лучезарные дуги. Посмотреть – так воплощение простоты уровня ситцевых трусов, при этом приперченное глуповатой прямотой из распахнутой всем встречным души. И не подумать никогда, что он дерется как зверь, мыслит как разведчик, мистифицирует, как Калиостро. А уж играет свою роль… Рэй не нашлась, с каким талантливым лицедеем его сравнить, приняв смену масок Хоупа за самый что ни на есть эталон, которым нужно тыкать в театральных училищах. Обстановку в пути разряжали Рен и Хисуи, хотя и разнящиеся в возрасте лет на девять, успевшие спеться и шутящие, как друзья не разлей вода. На гипнотизера девушка старалась не смотреть, боясь ненужных побочных эффектов (а вдруг?). Ещё не хватало в момент, когда рукой будет подать до Лео, лишиться разума или памяти. К черту такие радости. Поэтому взгляд то и дело падал на Рена, сидящего напротив, и смущавшегося, поскольку ему всё ещё казалось, что его изучают и на него смотрят как-то не так, даже после того, как он смыл с себя всю позорную атрибутику мальчика-гея и обстригся сразу по приезду в Южную Корею.
- Эй, Хо! – подскочив от этого обращения, Рэй увидела перед собой Джей-Хоупа, чуть толкающего её в плечо. – Приехали! – Поняв, что заснула от двух порций седативного, девушка постаралась быстрее прийти в себя. Автобус остановился. Конечная остановка – храм Хэинса. Сколько она уже здесь не была? Прорву времени! Даже навещая семью в последние годы, сюда она не заглядывала. Пока она тряслась в автобусе, то в голову невольно забрался тот день, когда они с Лео… когда они ехали в гостиницу, а потом, на следующее утро, он проводил её до родной улицы. Как это всё близко – как далеко! Но по-прежнему немного больно. – Прошу, миледи, - подал руку Джей-Хоуп, спустившись на асфальт и помогая Рэй со сна не навернуться с автобусной лестнички. Воспользовавшись его поддержкой, она замерла, воззрившись на давно невиденный, но незабытый – и незабываемый - пейзаж. Заросший лесом склон горы, возвышающийся за буддийскими постройками. Какое счастье, что сменила «женственный наряд», в котором планировала предстать перед Лео, на кроссовки, джинсы и спортивную куртку с капюшоном, спасающую от холода и промозглости относительной горной высоты. И вновь ноябрь, хоть и самый его конец. Насмешка судьбы, игра случая, собственная несознательная склонность приводить всё к одному знаменателю? – Идём? – вывел из окаменелой робости её Джей-Хоуп. Хисуи пошёл впереди, указывая Рену, старавшемуся не отставать, дорогу. Рэй кивнула и поспешила за ними. Если волноваться сейчас, то она не выживет и умрет от сердечного приступа на пороге. Поэтому прочь сомнения и тревоги!
- Ох уж эта Кошачья тропа! - Дойдя до неё и оценив развезенную и не опознаваемую в размякших пожухлых листьях и скуксившихся травах дорожку, попричитала вслух девушка. Хоуп обернулся, косо усмехнувшись.
- Что, забылось? Отвыклось?
- Напрочь, - согласилась она, но не совсем честно. Ей показалось, что она совершенно разучилась бродить по этим местам, но тело вспомнило само. Да и оно стало таким натренированным за годы, что осиливало подъем куда легче, чем тогда. Сейчас она выносливее, мощнее, закаленнее. – Когда-нибудь тут появится хотя бы подобие ступенек?
- Может ещё указатель «Логово золотых» повесить? – Закидывая ноги высоко, чтобы ступать на редкие устойчивые плоскости, подтягивался Джей-Хоуп, ничуть не чураясь того, что приходилось быть скорее альпинистом, а не пешеходом. – Сюда экскурсий не надо.
- Я удивлена, что вам удаётся не прокалываться и этих экскурсий до сих пор сюда не ходит…
- А знаешь почему? – Подстраховав Рэй, чтобы не свалилась на скользкой кочке, парень уточнил: - Потому что молчание – золото, - и не удержавшись от колкости: - Ну и потому что женщины не проведали о монастыре.
- Но я-то…
- И среди курочек не досчитаться дурочек, - подмигнул он и быстрее покарабкался вверх. Чувствовалось, что Хоуп и сам соскучился по этому благословенному месту. Раз побывав тут и, тем паче, пожив хоть немного, не желать вернуться изредка было сложно. Стена засветлела впереди, обозначая конец тропы. Обозначая конец целой эпохи, что прожила Рэй без Лео. Последние шаги давались тяжко, замедлялись. Оказаться у ворот и умереть. Почти как увидеть Париж. Нет!
- Слушай, - отдышавшись перед заключительным рывком, приостановила Рэй приятеля. Хисуи и Рен обгоняли их на метры и вот-вот подойдут к калитке. – Я понимаю, или, вернее, догадываюсь, почему ты среди золотых Хоуп… но Джей-то откуда взялось? От joke*, потому что ты всё время балагуришь?
- Скорее нет, чем да. - Молодой человек встал подождать спутницу. – На «джей» начинается много других хороших слов: справедливость, надёжный человек, сокровище**…
- Но которое подразумеваешь конкретно ты?
- Это личное, - шутливо отмахнулся он. Рэй хотела всё-таки докопаться до истины, но стук в ворота свершился и двое отставших подтянулись к пришедшим на полминуты раньше. Когда узкое окошко чуть сдвинулось, девушка думала, что потеряет сознание. И хотя оно тут же закрылось, чтобы загреметь отворяющейся дверцей, этого мгновения хватило, чтобы вспомнить самый первый взгляд Лео, выглянувшего на неё через это отверстие, юную, незваную, досужую. – Она с нами, - тут же вставил Джей-Хоуп, указав на Рэй, чтобы у привратника, с традиционно закрытым лицом, не возникло вопросов. – Ученики заняты? – Нынешний страж Тигриного лога кивнул, косясь на представительницу прекрасного пола. Неизвестно, доходили ли до него легенды о том, что тут подобное уже бывало? – Если кто из них надумает пойти к Хенсоку – придержи, ладно? Мы к нему. - Привратник ещё раз кивнул и Хоуп, поманив Рэй за собой, повел её в ту самую башню, в которой и девять с лишним лет назад обитал настоятель. Хисуи, положив руку Рену на плечо, что-то активно ему повествовал, ведя вниз, видимо, к общежитию, где тому предстояло разместиться.
Рэй застопорилась, прежде чем войти в личные покои Хенсока (хотя вряд ли тут что-то у кого-то было личное, это она помнила – у братьев монастыря нет ничего своего!). Снова этот вид, открывающийся с верхних площадок, снова этот воздух, хотя и холодный теперь, а в её воспоминаниях осталась только теплая, золотая во всех смыслах осень, как будто тогда и не было слякоти, мороза, грязи. Почему-то отложилось солнце, журчание источника неподалеку (которое услышалось и сейчас), цветение хризантем, шуршание сухой, но яркой листвы, которую она ежедневно мела, пока она, казалось, не должна бы была уже закончиться, но она облетала и облетала. И лишь один день (а точнее одна ночь) с грозой, бурей, ливнем, который открыл ей глаза на то, что она любит Лео. Вот и все перемены погоды в её памяти.
Джей-Хоуп тактично подождал, когда она отомрет сама и, дождавшись, разулся и пошагал по ступенькам на второй этаж. Рэй пошла по его следам, тоже оставив обувь при входе. Интересно, кто ж теперь убирается у них?
- Учитель Хенсок, я к вам привел гостью! – оповестил бойко молодой человек и тотчас отошёл в сторону, чтобы не застить ту, которую объявил. Секундное опознавание знакомой до мелочей, не изменившейся комнаты, и вот взор сконцентрировался на поднимающемся старике, который сидел за столом. Постаревший, но не сильно, лишь ниже сантиметров на пять сгибающий спину, настоятель Тигриного лога мало изменился и, узнав девчонку, которую когда-то приютил вопреки всем правилам, распахнул ей отеческие объятья. Сорвавшись с места, Рэй подбежала к нему и обняла, по-доброму заплакав на плече, чего обещала себе не делать. Но не смогла. Не выдержала. Что за дрянные успокоительные? Надо купить другие, как-нибудь.
- Дитя моё, - прижал он её к себе и, похлопав по спине, позволил постоять им так немного, после чего она сама, прибрав эмоции, отстранилась и посмотрела в его такие же мудрые и понимающие глаза. Хенсок перехватил её руки и, радуясь, похоже, встрече, не меньше чем Рэй, пожал их. – Ты вернулась… к нему? – задал он вопрос, и та, что была Хо, тут же поняла, что она больше ею не является. Хенсок ведь не знает о Шэйке! И Лео не знает… Они видят только её, примчавшуюся, чтобы увидеть Лео живым, ради этого преодолевшую такой путь…
- Кстати, - выручил Джей-Хоуп, перехватив разговор и не дав ответить необдуманно. – Пойду, найду и позову его. Учитель, где он сейчас?
- Я бы сама хотела пойти к нему, если можно, - обернулась Рэй, желая встретиться наедине, без посторонних глаз. Потому что это будет слишком лично, даже один их встретившийся взгляд… слишком интимно. Колени задрожали. Лео тут, где-то совсем рядом, великий Будда, дай храбрости не упасть, когда увидит его!
- Он с адептами, - сказал Хенсок Джей-Хоупу. – Приведи его сюда, - будто не услышал просьбы Рэй! – И Хисуи, он же приехал с тобой?
- Да-да, конечно, - сразу за согласием растворился парень и девушка, не успевшая его тормознуть, обратилась к настоятелю с некоторой досадой:
- Я хотела увидеть его один на один… - Посчитав, что старик не догадался об этом, она ошиблась. Он поднял руку, призывая её замолчать, и покачал головой.
- Это не очень безопасно, девочка моя. Тебе ничего не сказали о том, что он пережил? – Рэй сглотнула слюну, напрягшись. Шэйк рассказал ей, да. Она поведала Хенсоку то, о чем сама знала. – Да, но это не всё, - ошарашил её настоятель. – Он остался малость… диковат. Он давно тебя не видел, а если сразу не узнает? Он не принимает чужих, когда никого нет рядом. Ему комфортнее, когда поблизости кто-то из друзей…
- Вот как… - растерявшаяся, Рэй запереживала ещё больше. А что… если он и впрямь её не узнает? О боже.
- Чаю? – как всегда неожиданно и любезно спрыгнул с одной темы на другую Хенсок. Не изменился.
- Нет, спасибо… ничего не хочу до того, как увижу его… - Как избежать объяснений с этим просветленным дедушкой, что она не дождалась Лео, что не сохранила себя полностью? Он припомнит её бабушку и разуверится в женщинах. А верил ли он в них сейчас? Ведь он сам отказался от борьбы за любовь, как и Лео, выбрав другую стезю. Так кто же больше виноват? Чья сторона больше предательница? Тот, кто отказался от любви вовсе, или тот, кто устал ждать, что о нем вспомнят? Каждая сторона будет думать, что она более правая. Хотя нет, Лео так думать не будет. Он признает вину, что не выбрал Хо, то есть, её, Рэй, что покинул её, но таков был долг, миссия, призвание, и он не мог иначе.
- Учитель, - раздался голос Хисуи. Девушка обернулась, глядя, как тот кланяется наставнику, приветствуя его и выказывая почтение, но не успела она сосредоточиться на чем-либо, как следом за ним, бесшумной и мрачной тенью, в хакама и рубашке, всё как девять лет назад, вдруг явился Лео. Рэй повело и, подхваченная под локоть Хенсоком, она устояла, не отрываясь продолжая смотреть. Вообще ни капли не изменившийся, будто замерзший во времени, широкоплечий, даже по сравнению с высоким и статным Хисуи смотрящийся крупным, Лео встал на шаг от порога, дав протиснуться сзади и Джей-Хоупу. Рэй совсем не понимала, зачем здесь все эти люди, но они почему-то поглядывали (хотя она этого не видела сейчас) зорко и опасливо, таясь, будучи настороже. Черные раскосые глаза Лео, выглядывая из-под челки, уставились на неё.
- Лео… - выдохнула Рэй и, высвободившись от хватки Хенсока, поспешила ему навстречу, но произошло совсем неожиданное: издав некий звук наподобие рычания, он попятился, тряхнув головой. Хисуи успел встать между ними, остановив девушку, а Джей-Хоуп придержал за предплечье Лео.
- Тихо, не так резко, - шепотом попросил гипнотизер.
- Он… он не узнаёт меня? – не сводя глаз с мужчины, к которому стремилась так рьяно, Рэй почувствовала, как опять близка к рыданиям. Вот он, всего в нескольких шагах, но смотрит на неё, как на незнакомку. И нельзя его даже коснуться. Всё же реальный ли он? Или это иллюзия, видимость? Тронуть бы хоть пальцем, чтобы развеять сомнения! – Лео! Это же я… Хо! – Его глаза прищурились, видно было, как заработало что-то в его голове. Хисуи обернулся к нему, будто тот ему что-то сказал, но стояла тишина.
- Он помнит тебя. Он тебя знает.
- Тебе откуда ведомо? – сводящие спазмами нервы вынудили её голос быть грубым и жестоким. Ей хотелось только, чтобы её пустили к Лео, и их оставили вдвоем. А вот хотел ли этого Лео – сомнения были небезосновательны.
- Хисуи слышит его, - изрек за спиной Хенсок. – Он единственный, кто его слышит. Поэтому мы и позвали его.
- Слышит? – Рэй с большим уважением зыркнула на гипнотизера. В воспоминаниях опять зазвучали рассказы о жизни Лео. Ведь ей тогда стало известно, что он мог чуть ли не с животными разговаривать, потому что обладал странными способностями. Неужели это правда и Хисуи, тоже непростой парень, самородок, связывающий Лео с миром? – Что он говорит? То есть… о чем он думает? – Молодой человек опять вывернул лицо назад, неведомым образом общаясь с немым. Тот смотрел на Рэй, но поток его мыслей не доходил до неё. Она не могла их уловить, как бы ни старалась. А Хисуи мог и он, поджав губы, отвернулся. – Что? Что такое? – потребовала объяснений девушка. Лео не расслаблял позы, и видно было, что пытаться подходить к нему ещё не безопасно. Хоть и опытный боец, Рэй прекрасно видела, что с таким воином она не совладает и, возможно, с ним не справятся даже они втроём с Хоупом и Хисуи.
- Он…
- Ну, что?!
- От тебя пахнет другим, - несмело поглядел на Рэй гипнотизер, стараясь не быть громким, но настоятель и Хоуп всё равно услышали. – Он почувствовал Шэйка, потому что знает его… Он злится из-за этого.
- Лео! – залившись краской, воскликнула Рэй. Боже, как же так… она собиралась ему сказать, поговорить, объяснить всё, но не вот так, едва войдя, став прозрачной насквозь для его сверхчувствительного чутья. – Лео, послушай… - Сверкнув глазами, он опять приглушенно прорычал что-то, не размыкая губ. – Ты ведь… я думала, что ты погиб…
- Он не винит тебя, - передал Хисуи, получив новое послание телепатии. – Он говорит, что всё понимает.
- Да нет же! Господи, от его вечного благородства ещё больнее. - Рэй пыталась осознать, что её-то Лео слышит, но так нелепо и странно выглядело это общение через третьего человека! – Лео, я… я хотела говорить о том, как ты мне был нужен все эти годы, о том, как я ждала, верила, но… твои глаза пугают меня. Нужна ли тебе я? – Пауза, молчание. Кивок гипнотизеру: - Что он отвечает? Или он не хочет отвечать? – Хисуи сам уже ощущал себя хуже некуда. Одно дело было передавать деловую информацию от своего учителя, но наводить мосты ему с девушкой, которая, к тому же, девушка другого его товарища… это слишком, но закончить надо.
- Лео говорит, что ты должна быть с Шэйком. - Удостоверившись, что его слова поняли и передали, воин вежливо убрал руку Джей-Хоупа со своего предплечья и, развернувшись, вышел прочь.
- Лео! – крикнув ему вслед, что никак не отозвалось, Рэй оттолкнула Хисуи и побежала за ним. Джей-Хоуп поймал её на пороге:
- Куда?! Адепты увидят!
- Я осторожно, клянусь! – попыталась вырваться Рэй, но это было непросто. – Хоуп, пусти!
- Если он порвёт тебя в клочья – сама будешь виновата!
- Да почему он должен меня порвать?!
- Потому что он только наполовину человек! – гаркнул Джей-Хоуп, тут же смилостивившись и ласково улыбнувшись. – Чтобы он выжил тогда… после взрыва… пришлось вживить ему геном тигра. Да, сейчас он уже более-менее адекватен и рассудителен. Но не редкий случай, когда он настоящий хищник. Дикий, кровожадный, не понимающий слов. И тогда его усмирить могут только Хонбин или Хисуи, - ошалело выслушав это, Рэй закрыла распахнувшийся рот ладонью. Тигр… наполовину тигр… этот зверь преследует её по ходу всей жизни, и вот, стало быть, чем всё закончилось. Её первая любовь, её идеальный, святой и безропотный Лео превратился в него. И, защищая людей, он теперь сам может представлять собой опасность для них. Насколько всё серьёзно?
- Он уже калечил кого-нибудь?
- Сильно – нет, - заверил Джей-Хоуп. – Обычно мы с ним справляемся, а если кто от него и огребал, так только мы, а нас так просто не покалечишь.
- Что ж, меня тоже, - отпихнулась, наконец, Рэй, и выскользнула наружу.
- Эй, Хо! Тьфу ты… Рэй! – хотел поспешить за ней парень, но Хенсок остановил его, дав той уйти за Лео.
Каким-то неведомым образом она знала, куда он направился. Он рванул к источнику, сомнений не было. Девушка двинулась туда же. Там и нигде больше попытается он обрести успокоение. Что же его разозлило больше? Что она изменила ему? Что это был именно один из них? Или что она вновь явилась сюда? Поглядывая, чтобы не столкнуться ни с кем, избегая мальчишек, которые живут теперь в Тигрином логе, Рэй добралась до калитки, за которой начиналась ещё одна тропа, вроде Кошачьей. Снова вверх, по слякоти и размазывающейся земле. Выйдя на открытую местность, она увидела вдалеке, наверху, удаляющегося Лео. Окликнула его, но он, не останавливаясь, спешил прочь. К счастью, хотя бы не шел дождь, и снега и гололеда ещё не было, но ветер свистал пронзительный, неприятный, колючий. Застегнувшись до самого носа, Рэй ринулась преодолевать расстояние, разделяющее её с Лео. Оно вновь показалось более легким, чем когда-то. Неподготовленной девчонкой она мучилась и перенапрягалась, теперь же ей такие физкультурные рывки давались запросто. Без поддержки и сильной руки, без чьей-то крепкой спины, на которой можно было прокатиться, сама она забралась наверх, не боясь встретить тигров, потому что шла за одним из них. За легендарным воином, который поистине стал духом этого монастыря, по крайней мере, для неё.
Не зовя Лео по имени, Рэй обошла обрыв, помня, что по другую сторону есть нормальный спуск. Хвойные деревья создавали декорации лета, если бы не холод. Но когда она спускалась всё ниже к запруде, то горная прогалина ещё и от ветра стала скрывать, что совсем приободрило девушку. В высоких, недостижимых далях обнаружился кусочек микроклимата, хотя прежде этот закуток всегда ассоциировался с ледяной водой, в которую ей пришлось когда-то дважды погрузиться. Сейчас же здесь воздух был теплее в среднем градусов на шесть, хотя маленький водоёмчик всё равно веял морозностью. Лео стоял лицом к источнику и выпрастывал рубашку из-за оби***. Хотел остудить свой невнятный пыл, которого и сам толком не понимал. Иногда он мыслил совершенно четко, но порой в голове возникал такой сумбур, что фразы, формулирующие до этого его состояние, разбредались и перекидывались в яркие пятна, он начинал просто видеть, чувствовать, но не думать. Просыпалась какая-то власть тела, которая управляла им, и один он поглощался другим им, безрассудным, инстинктивным, действующим сиюминутно, по наитию. Потом сознание возвращалось. Чаще быстро, но случалось и такое, что он не мог поймать нити разума весь день, а то и два-три дня.
- Лео… - обратилась к нему она. Да, он знал, что Лео – это он, это воспоминание к нему вернулось скоро после того раза, когда он очнулся, неизвестно сколько времени пробыв в небытие. Потом он постепенно опознал и всех своих товарищей, потом они объяснили ему, вернее напомнили, кто он и чем занимался прежде. Они пытались отговорить его возвращаться к этому занятию, но вспомнив, кем он был, Лео и не подумал прекратить свою тяжелую миссию. Правда, друзья смогли объяснить ему всё не сразу. Чуть ли не месяца два он толком не понимал их речь, не разбирал слова. Лишь Хисуи каким-то образом доносил до него то, что требовалось, сразу разжеванной и готовой идеей всплывая в голове Лео. Через эти посторонние внедрения в себя он и начал акклиматизироваться. Но то, почему он выжил… Лишь недавно, вспомнив совсем всё, он понял, откуда пришло спасение. Чернота. Продолжительная и беспросветная чернота, тонны боли, непрекращающаяся, тупая и острая, резкая или ноющая, все виды боли и мрак, из которого не выбраться. Ад, окончательный и бесповоротный. За все грехи, за неизвестно что вообще, он думал, что попал туда навечно. Нельзя сказать «день за днем», потому что делений этому не было, просто непрекращающаяся мука, разрываемая чернотой, и сколько это длится – неизвестно. И вот, однажды, какой-то прокол, что-то шевельнулось. Он не открывал глаз – не мог, казалось, что он давно уже мертв, сам был уверен в этом, но слух включился. Заработал. Он лежал и слушал споры знакомых голосов, не в силах пошевелиться. Наперебой они говорили что-то, ругались, просили, договаривались, но единственное слово, которое вычерпнуло его из преисподней – Хо. Хо, Хо, Хо – непрестанно повторявшееся имя, то имя, которое ей не принадлежит, она ведь Рэй, на самом деле Рэй. Но они назвали то её имя, и понеслись другие картинки, вместо черноты. Боль отступила. Вихрь воспоминаний вертелся и вертелся, так и сяк являя ему её улыбку, слёзы, удивление, страх, обожание, горе, калейдоскоп эмоций, смех. Согрей меня. Сам, я хочу сделать это сам. Нельзя, хотеть нельзя. Поцелуй меня, пожалуйста. Привет, Принц Персии. Посторожишь меня? Сквозь смех не слышно чужих слез. Ты золото, зафиксируйся! А что ты любишь есть? Я приготовлю. Завтра суббота, идём? Просто кивни, и я пойду. Один кивок, ну пожалуйста! Ты же можешь? Можешь! Ты голоса стесняешься? Я хочу провести с тобой как можно больше времени. И поплыли сцены, почти все, от и до, с самой первой, когда он приоткрыл окошко и обнаружил там неприметную школьницу, с заплетенными туго волосами, такую деловую и сурово настроенную, что он под закрывающим лицо платком улыбнулся, не в силах спокойно смотреть на это диво, каких никогда не видывал раньше. А через день она заявилась обстриженная под мальчишку, и Хенсок позволил ей зачем-то остаться, что насторожило Лео, испугало, и он пытался сторониться этого самого дива, которое нахрапом одолевало его покой, разрушая его, хотя ему казалось, что он так здорово спрятался от кого-либо, кто будет его замечать и тревожить. Слайды понеслись быстрее, дойдя до того, как они простились на пустынной улице. И вновь отмотались немного назад, и теперь уже зазвучал голос его учителя: «…и когда ты потеряешь смысл, или почувствуешь, что сил нет, что ты сдался, или не можешь встать, вспомни о том, ради чего ты даже с того света вернешься, лишь бы защищать». И снова друзья говорят что-то о ней, о Хо. Нельзя, нельзя умирать! Может и нельзя было хотеть чего-либо прежде, но хотеть жить – можно! И ради неё, оставленной где-то, беззащитной, ради мира, в котором она живет, ради того, чтобы она улыбалась, и у неё родились дети. Встать. Жить. Вернуться. Тепло пронзило руки, словно в вены вливался подогретый эликсир, но Лео понял, что ему его вливают уже некоторое время, а он на него не реагирует потому, что заболтался с собой и утонул в воспоминаниях, ища в них опору. И вот, найдя, он принимает этот эликсир. Он поднимется, он выживет. И только спустя полгода поймёт, что разговор шел не о Хо, а о тигре, обычном тигре, геном которого ему ввели – он это знал, от него не скрывали – чтобы поднять с койки реанимации, с которой было два пути: морг или больничная палата. И услышанное «Хо» определило его направление. А после этого опять темнота, которая заволокла уже не душу, а разум. Буквально год назад он вспомнил совершенно всё, всё осмыслил и переварил, но, осознавая свою неполноценность, социальную немощность, не стал ничего предпринимать и менять. Его долг всегда заключался в том, чтобы дать покой и счастье, но издали, не вмешиваясь. Скорее обеспечить возможность для всего этого, чем даря непосредственно это. Тем он и будет заниматься отныне и впредь. – Лео… - Рэй подошла ближе, когда он уже снимал с себя рубашку. Он слышал и чувствовал каждый миллиметр её передвижения. Его спина обнажилась, и девушка застыла, как вкопанная. Кожа на спине была исполосована мельчайшими, уже побелевшими шрамами, ни одного живого места, словно посыпали осколками и втирали их. Вот они – последствия разорвавшейся бомбы, от которой он укрыл детей. И на лопатках два багровеющих толстых рубца с небольшими ответвлениями, полное ощущение того, что там были крылья ангела, но их оторвали, скинув его на землю и заставив ходить ногами. Не издав ни звука больше, Рэй заплакала и так и стояла, роняя и глотая попеременно слезы. Лео не мог раздеться при ней дальше и тоже замер. – Лео, прости меня, - сказала, наконец, она, и упала на колени, опустив лицо и закрыв его ладонями. – Господи, как я могла поверить, что тебя больше нет! Это было невозможно! Лео, почему я не дождалась тебя? Нет, дело даже не в Шэйке… разве ты собирался вернуться ко мне? Разве дождалась бы я тебя, не найди сама? Лео, за что ты бросил меня? Как ты мог позволить мне поверить в твою смерть? Я хотела умереть, клянусь, я тогда не хотела жить дальше… - Сорвавшись на грудное рыдание, захлебываясь, Рэй оперлась о землю ладонями, трясясь. Лео некоторое время не двигался. Рассудок опять рябил, как теряющий сигнал канал, и помехи то усиливались от слез, то ослабевали. Приказав себе суметь перебороть это и остаться собой, вернуться к себе «до тигра», он до колик в пальцах сжал кулаки и, стиснув зубы, подошёл к Рэй, опустившись рядом. Не может ничего сказать, объяснить, успокоить, не получается. Лео взял её за плечи, вызвав в ней крупное содрогание и, когда она подняла лицо, увидев его так близко, то сама бросилась ему на шею, обвив так крепко, что он не ожидал. – Никогда не покидай меня больше, не бросай меня, не уезжай никуда, хватит, Лео, хватит! Будь живым, будь целым и невредимым, я умоляю тебя! – Отодвинув её от себя, мужчина покачал головой. У Рэй сперло дыхание. – Неужели ты не прекратишь этого? Неужели тебе недостаточно? Лео, опомнись! Ты спас стольких людей… ты столько сделал для них! Подумай о себе! – В его глазах билась невыразимая мысль. Ему было что сказать, но немота, проклятая немота! Опомнившись, Рэй постучала по карманам и, радостно выдохнув, обнаружила блокнот и ручку. Неспокойными пальцами она передала их Лео. – Ты ведь можешь писать? – взявшись уверенным жестом за ручку, воин показал, что это делать не разучился. Хотя выходило несколько коряво, опершись на колено, он начеркал строчку и развернул её к Рэй: «Я делаю это, думая о себе. Если не ради людей, то зачем я себе нужен?». Шмыгнув носом, девушка вытерла его и глаза. – Лео… так я не нужна тебе? – решила пойти она напролом, ва-банк. Он замешкался, отведя глаза, чтобы подумать. Думал он о том, что написать, пока не вернулась трясина животной сущности, а она подстерегала каждый момент, как приступ эпилептика. Никогда нельзя было знать, когда зверь выпрыгнет из засады. И закончится ли это когда-либо… Лео почувствовал, как тигр крадется, и поспешил написать то, что приходило в голову. Инстинкт самца вот-вот возобладает, он может кинуться на неё, а рядом никого. Зря она сюда пришла! Он никогда не знает, какой голод в тигре проснется сильнее. С одинаковой вероятностью он может попытаться разорвать её или изнасиловать, учуяв самку. И на грани его в эти минуты удерживал только другой инстинкт – неосновной, который принято называть любовью. Он не безусловный, не само собой разумеющийся, потому и не у всех бывает, но если уж он есть, то он побеждает многое. Лео сунул листок Рэй в руки: «Я хищник. Я не могу жить, как все. Со мной не будет покоя. Уходи, пожалуйста, уходи пока не поздно!». Непонимающая, но настороженная, девушка подняла на него глаза. Его стали застилаться огненной ряской. Не сунувшийся в источник, он не пришел до конца в себя. Рэй попятилась. – Лео… Лео, ты же не кинешься на меня? Ты же ненавидишь убивать, вспомни, Лео! – Но он шел на неё, следом за ней, бурля мутированной кровью, жаждавшей неизвестно какой жестокости. Упершись спиной в скальный камень, Рэй почувствовала, что сейчас он сиганёт и всё, против его железных рук она бессильна, он переломит её, как соломинку. – Лео, остановись! – Но его лицо показывало, что почти не слышит её, и в тот момент, когда она готова была закричать, предвещая нападение, появились Хисуи с Джей-Хоупом. Отгораживая девушку от Лео, они велели ей уходить, пока они удостоверятся, что он оклемался.
- Нет, он никогда бы меня не обидел! – не верила в их опасения Рэй, отступая. Он никогда бы не напал на неё, нет! Но уже было не узнать, случилось бы это или нет, ведь парни явились, предотвратив любой исход. – А как же он занимается с мальчишками? Если он так опасен… - Джей-Хоуп обернулся через плечо, подталкивая Лео к источнику, пока того уговаривал молча Хисуи. Между двумя одаренными явно шел немой диалог.
- Рэй, он реагирует так только на женщин… с нами всё будет в порядке, но большинство женщин приводит его в такое состояние. - Поняв всё, откуда взялись эти демоны и приступы бешенства, освобожденные тигриным донорством, теперь Рэй начала соглашаться с тем, что быть может Лео и мог бы, по ошибке, в помутнении, причинить ей зло… Но слишком тяжело было осознавать, что от её вида ему становится плохо, и он теряет человеческий разум. Ретируясь, девушка поспешила прочь, приходя в себя от того, что она узнала.
На какой-то миг подумавшая, что перед ней её прежний Лео, тот, которого она теряла и, наконец, обрела, Рэй безоговорочно приняла для себя решение в душе забыть Шэйка и обрести эту любовь, до сих пор лишь платоническую, первую, невинную и светлую, но теперь, когда она узнала, что он лишь наполовину остался прежним… какая карусель мыслей! Вплоть до той, что если заводить семью, о которой Рэй всегда мечтала, то что это будет за семья, где отец – временами безумствующий зверь? А если родится дочь – он её растерзает? Присущей женщинам прагматичностью, приходящей с возрастом, она сразу скаканула на несколько лет вперед и попыталась представить их будущее. Даже если без сравнения будущего с Шэйком (хотя не сравнивать было трудно). Сумеет ли она перебороть эти изменения в Лео? Навсегда ли это с ним? А если навсегда, то возможно ли сжиться с таким положением вещей, если он будет кидаться именно на неё, потому что она – женщина? Почти неуправляемый в такой ситуации, он не сможет жить в городе, конечно, и нормальной для него средой будут такие места, как Тигриный лог и то, где они с золотыми выполняют задания. Но тогда придётся вечно блуждать вместе с ним, и никогда не стать матерью и домохозяйкой, а лишь спутницей-тоже-воином. Боже, откуда же эти отвратительные мысли о том, как будет трудно, о том, как от многого придётся отказаться! И, хуже всего, что от чего она не отказывайся, хоть бы и от всего, именно за это упрекнет её Лео, считающий, что жертвует собой ради того, чтобы другие жили мирно, в уютных квартирках. Он не простит ей такую же жизнь, как у него, не простит ей отсутствие детей. Он не простит ей, если она станет напоминать тех женщин, из-за которых теперь из него рвался зверь, требуя отмщения за маленького мальчика Тэгуна.
Неизвестно как дойдя до калитки – сама того не заметила – Рэй всё ещё не знала, какая любовь потребует больших жертв, и что более правильно – приносить их вдоволь или обходиться наименьшими?