Страница 125 из 335
«Сама понимаешь, пошел по следу и вышел на кладбище или капище...»
«То есть?»
«Понимаю, звучит бредом, но там в центре какие-то статуи. Такое чувство, что они остались еще со времен проклятых богов, а вокруг могилы. И не знаю... Место жуткое, у меня шерсть на загривке дыбом встала. Но это не самое интересное. Там кто-то был недавно, ну, относительно недавно. Возле некоторых могил всякая ерунда ритуальная валяется».
«Что-то запрещенное?»
«В том то и дело, что нет. Набор-то и до любительского не дотягивает».
«Я хочу посмотреть. Это далеко?»
«Оборота за два-три управимся. Их с собой возьмешь?» — тал кивком головы указал на мужчин.
«Нет. Придется что-то врать».
Мужчины уже почти доели.
«Стэр, жди меня возле ручья».
Кот кивнул и, грациозно потянувшись, ушел. Я принялась собирать грязную посуду:
— Я вымою.
У физалийца глаза на лоб полезли.
— Вы готовили — я мою, — постаралась сделать самое невинное лицо.
Купились.
Возле ручья, бросив котелок и тарелки на землю, я быстро накарябала мужчинам записку и вместе с талом ушла в чащу. А спустя пятнадцать лучей, слившись с Утренней, тихо следовала за своим котом.
Лес наполнялся запахами и звуками, почти встало солнце, ветви деревьев пытались уцепиться за одежду и запутаться в волосах, корни — ухватить за ногу, но достать меня не могли.
Чем ближе мы были к кладбищу, тем отчетливее я понимала, что имел в виду Стэр, говоря, что у него шерсть на загривке дыбом встала. Я потерла вмиг закоченевшие руки, по коже маршировали стада мурашек, а Утренняя рвалась вперед, словно одурманенная.
Наконец мы добрались до места. Я замерла, вглядываясь в открывшуюся передо мной картину. Практически посреди леса высились три огромных каменных столба, оплетенные диким виноградом, почти разрушенные временем, ветром и дождями. На их вершинах замерли безрукие, расколотые статуи некогда всемогущих, а теперь забытых и проклятых богов. Их лица превратились в бесформенный серый камень, а безупречная одежда покрылась сколами и трещинами. Они уже не царствовали здесь, их место полностью занял лес. Колонны были усеяны надписями, но разобрать удалось только имена богов: Ипиш, Ката и Атиль. Пантеон смерти: Проводник, Каратель и Судья. Я старалась даже не дышать, Стэр замер рядом со мной, прижав уши и пригнувшись к земле.
«Странно, но днем это место выглядит гораздо хуже».
«Верю. Ночь заботится о своих созданиях», — старая шутка не сработала, напряжение лишь усиливалось.
Я огляделась и медленно пошла вперед. За буйством леса все еще можно было рассмотреть очертания поляны. Могилы, казалось, были везде, вырастая под ногами бессмысленным узором. Какие-то виднелись отчетливее, какие-то полностью поглотила земля и растения. Я отключила все свои органы чувств, оставив только зрение, боясь, что тени вырвутся из-под контроля, оглушенные и затянутые этим местом.
Здесь действительно пахло смертью и силой. Невероятной, огромной силой.
Я дошла до капища. В центре стояла обычная серебряная чаша с запекшейся кровью внутри, в ней лежал старый поржавевший серп, рядом валялись кости каких-то мелких животных и плохо сделанные обереги.
Подростки, что ли, баловались?
Я еще раз огляделась. Мерзкое, гадкое чувство страха расползалось по коже, скручивало внутренности тугим узлом и выбивало воздух из легких. Я провела рукой по ближайшей колонне, почти отпуская Утреннюю, и стала ждать. Тень молчала и ничего не показывала, кроме застывшего, словно замороженного, леса. Проклятые боги упорно хранили свои секреты... Я отпустила Дневную и снова провела руками вдоль колонны. Вдох, еще вдох, и пейзаж перед глазами медленно начал меняться, превращаясь в ранние сумерки. Удлинились и вытянулись тени деревьев, могил и статуй, подернулась серой дымкой земля, усилился ветер.
Рядом со мной, в самом центре, появилась фигура, завернутая в плащ. Не подросток — мужчина, а может и женщина. Она склонилась над серебряной чашей, бросила туда какие-то травы, а затем, взяв в руки серп, разрезала себе запястье. Чуть меньше, чем полчашки. Много для простого ритуала и мало для чего-то действительно серьезного. Она что-то говорила, какое-то заклинание, но времени прошло много, и слова стерлись из памяти теней капища. Спустя вдох кровавая струйка поднялась над чашей, замерла на уровне лица незнакомца и рванулась вперед, к могилам, заворачиваясь и закручиваясь спиралью. Она металась над кладбищем несколько лучей, пока, наконец, фигура не указала ей на одну из могил. Самую старую. Кривыми полосами кровь упала вниз и тут же впиталась в землю. Спустя мгновение раздался оглушительный визг, и мир под ногами, казалось, дрогнул. Медленно над могилой стали проявляться очертания дымчатого тела. Маленькая сморщенная голова, раскрытая в вечном крике пасть с острыми, как шипы, зубами. Ни ушей, ни носа, только два мелких красных глаза. Голое сгорбленное тело, впалая грудная клетка, руки и ноги, тонкие и сухие, словно паучьи лапы. Тварь в упор смотрела сквозь меня на существо в плаще, а потом резко рванулась в его сторону. Монстр тянул к фигуре свои трехпалые непропорционально длинные конечности и беспрестанно кричал. Как только тварь просунула руки под капюшон, призывающий хлопнул в ладоши, и с диким визгом чудовище затянуло назад.