Страница 6 из 8
В древности был обычай венчать обведением вокруг дерева. Венчали вокруг ели, а «черти пели». Добрыня с волшебницей Мариной «в чистом поле женилися, круг ракитова куста венчались» (80, 2, с. 59). В некоторых уездах Витебской губ. между раскольниками в прежнее время существовало обыкновение, по которому молодой парень, условившись предварительно с девушкой, увозил ее с кирмаша (гулянье в питейном доме) в лес к заветному дубу, объезжал его три раза, и тем оканчивалось все венчание (187, 2, с. 28). Сербские отмичары[6] увозят девушку в лес, и там заранее приглашенный поп венчает чету под дубом (11, II, с. 324). В Суздальском у. Владимирской губ. неподалеку от с. Вишенки есть урочище Свадебки – шесть старых сосен с правильной круглой площадкой посредине (190, с. 68). Название урочища, может быть, указывает, что на нем совершались некогда бракосочетания. Свадебная роль отдельного дерева – дуба или сосны – перешла на весь лес. Боплан говорит о древнем малорусском обычае похищенную невесту на сутки увозить в лес, после чего брак считался законным. Обычай этот сходен со свадебным обычаем дикарей Филиппинских островов: родители посылают невесту в лес за час до восхода солнца, и, как только взойдет солнце, жених отправляется ее отыскивать. Если он ее найдет и приведет до заката солнца, она становится его женой; в противном случае он теряет на нее право (104, с. 68). У древних индусов одежду невесты после принятия ею очистительных омовений относили на палке в лес и вешали на дереве (263, 5, с. 381).
Римляне делили деревья на счастливые и несчастные, arbores felices et infelices (256, с. 339). Славяне делали подобное же деление деревьев – и в следующих строках речь будет о том, насколько деление это сказалось на свадебных обрядах и песнях.
Сосна в числе свадебных деревьев занимает самое видное место. В древности сосна была символом производительной силы природы. Сосна была посвящена Кибеле. В римском пантеоне перед изображением Кибелы стояло вылитое из меди дерево, изображавшее сосну (251, I, с. 182). Бог брака Гименей представлялся держащим в руке сосновый светоч (188, с. 242). Римские поэты называли сосну prónuba pinus. В великорусской и малорусской свадебных песнях на сосне сидит орел или сокол, зооморфический образ солнца (187, 7, с. 121; 204, 3, с. 299). В великорусской щедровке Овсень едет по мосточку, сложенному из зеленой кудрявой сосны (187, 7, с. 122).
<…>
В Виленской губ. перед колядой метлу для выметания в печи приготовляют из хвои сосны во избежание громового удара (92, с. 165). В галицкой щедровке пан господарь рубит в лесу сосну с целью иметь три выгоды: «яру пчолойку», «жовтий вощочок и солодок медок». При печении коровая в Малой России и Галиции в печке зажигают с соснового полена (40, 4, с. 12). В Чехии в повозку невесты втыкают сосенку и украшают ее лентами и белыми гусиными перьями (270, с. 93). В Малороссии вильце бывает большею частью сосновое. Г-н Костомаров думает, что в свадебных обрядах сосна заменяет другое дерево и употребляется зимою на вильце потому, что на вильце требуется зеленое дерево, а она одна в это время года зеленеет. Г-н Костомаров склоняется к мнению, что сосна заменяет собой калину (86, 8, с. 70). Мнение это нуждается в ограничении. В религиозных представлениях и свадебных обрядах индоевропейских народов, в особенности славян, сосна занимает гораздо более выдающееся место, чем калина.
Калина изредка в Белой России заменяет сосну. Так, ее рубают на загнет коровая (135, с. 161). В белорусских свадебных песнях калина называется несчастным деревом (82, с. 202). По-видимому, в древнее время на свадьбах дерево это не пользовалось уважением. По причине ярко-красного цвета своих ягод калина в народной поэзии сделалась символом молодой замужней женщины или символом брачной потери невинности (82, с. 276). В серболужицких песнях с калиной сравнивается невеста (234, 2, с. 142).
Ореховое дерево, или лещина – одно из любимых деревьев свадебных песен. Можно думать, что орешник у славян, как у древних германцев (230, 2, с. 617), был священным деревом. В болгарской колядке солнце, побившись об заклад с юнаком, кто кого перегонит, просит юнака подождать его «право пладне, под орехче столовато» (15, 2, с. 8).
Яблоня в вологодской свадебной песне вырастает на том месте, где стояла невеста, если только последняя в замужестве счастлива (187, 2, с. 250). В сербской свадебной песне перед двором невесты растет яблоня, «сребрно стабло, бисерно лишт’е, мерцай jaбyкe; по ньоj попало сиво голублье» (74, 1, с. 60). В польских свадебных песнях невеста расчесывает свою косу в долине под яблоней (265, 1, с. 98).
Явор в белорусских песнях – счастливое дерево; «в яворовом комле (комель – толстый конец ствола) – черные бобры, в середине – райские пчелки, на вершине – ясные соколы» (82, с. 202).
Рябина на свадьбах предохраняет от колдовства. В старинное время сваха обходила кругом дома, где устраивалось брачное торжество, и кровать, где располагалось брачное ложе, с рябиною в руках; на рябиновой ветке нарезывались символические знаки (24, с. 32).
Береза в Западной России – счастливое дерево; мальчик подходит к невесте с березовой веткой (92, с. 54). В вологодской свадебной песне береза – символ спокойной семейной жизни.
Осина в вологодских свадебных песнях знаменует печальную жизнь молодой (187, 2, с. 250).
Лен в малорусских песнях – символ девичьей красоты (86, 6, с. 31). В Виленской губ. на голову невесты кладут три тесемки льну (81, с. 264); в Великой и Малой России лен вплетают в косу (118, с. 208; 104, с. 190) и кладут в башмаки невесты. Льняное семя при осыпании молодых заменяет иногда хлебное зерно.
Барвинок на малорусских свадьбах – самое любимое растение. В песнях барвинок – символ состояния невесты, красоты и невинности (86, 6, с. 21; 208, с. 3). Барвинок идет на венки; в Галиции его пришивают к углам подушки, на которую ставят невесту при расплетении косы (40, 3, с. 372).
Розмарин у западных славян, поляков и чехов играет роль барвинка. Подобно барвинку, розмарин – символ девства (239, 6, с. 55). В Чехии розмарин идет на венки невесте и на украшение гривы и хвоста свадебных лошадей (259, 1, с. 365). Особенное распространение на западнославянской свадьбе розмарин получил под влиянием германцев, у которых цветок этот был символом Гольды. Как в древнее время, так и в настоящее немецкие невесты носят розмарин (256, с. 232).
Чеснок имеет на свадьбах значение предохранительного средства от колдовства и болезней; в Белой России его ест невеста и ее подруга (3, с. 31); в Галиции и Угорской Руси вплетают в венки (40, 3, с. 369; 50, с. 697). Галицкие поляки накануне Рождества Христова кладут перед ужинающими по головке чесноку «dla odegnania wszełkich chorób» (267, с. 2). Гуцулы и подгоряне накануне св. Георгия мажут чесноком ободверины и пороги (58, с. 100). Болгары во время горешников натирают чесноком (и уксусом) себе тело (73, с. 288); везде чеснок – предохранительное средство от чародейства.
Тыква встречается в обрядовом употреблении только у малорусов; в старинное время тыкву выкатывали к жениху в знак отказа; в малорусской песне: «Пишов би я ii сватать, так гарбузом пахне».
Обрядовое употребление сена и соломы
В некоторых местах Великой России дом невесты устилают сеном или соломой (104, с. 188; 156, с. 265; 158, с. 69, 85). В Малой России дорогу в церковь во время свадебного поезда устилали или посыпали соломой (40, 2, с. 255). У древних индусов невесту сажали на солому (263, 5, с. 207) – обыкновение, встречающееся в настоящее время в Германии (266, с. 348). Дом устилают сеном или соломою у поляков накануне Рождества Христова, у сербов – накануне Нового года, в Великой и Малой России – на новоселье (73, с. 283; 267, с. 1; 239, с. 192; 87, с. 175).
Народ объясняет обычай устилать пол соломой или сеном на свадьбах в одних местах (Пермская губ.) желанием избегнуть уроков и призоров (158, с. 99) – избитое объяснение, часто являющееся с потерей древнего значения обряда, в других местах (Тверская губ.) – желанием наделить молодых богатством, чтобы они не ходили по голому полу (104, с. 188). С последним значением застилание дома невесты соломой или сеном существовало, вероятно, и в древнейшее время; застилание это вышло, таким образом, из того же лингвистического источника, что и покрывание полой руки во время рукобитья.
6
Сербские отмичары – здесь: умыкальщики.